Зыков Николай
Не время для героев
Попытайтесь быть хотя бы немного добрее, и вы увидите,
что будете не в состоянии совершить дурной поступок.
Конфуций.
Покажите мне героя, и я напишу трагедию.
Фицджеральд Фрэнсис. Скотт Кей.
Слава героев одной четвертью обязана отваге,
двумя четвертями — счастью и, наконец,
последней четвертью — преступлению.
У. Фосколо
Эта книга посвящается Зыковой Нине Павловне. Моей бабушке. В благодарность за то, каким я стал. В благодарность за то, какой была она. К сожалению, она не дожила до окончания сего произведения. В последние свои дни бабушка тяжело болела. Я в то время опубликовал первый рассказ в местной газете под названием "Шрам из будущего". Она попросила принести и прочитать "роман". Я поправил её, сказав, что это всего лишь рассказ. Прочитать, который, однако, все равно не успел, не нашёл времени. Предпочитаю верить, что наши родственники наблюдают за нами после смерти… Хочется верить в это…
Бабушка Нина, это произведение я посвящаю тебе. Оно получилось именно таким только лишь потому, что ты помогала папе и маме в моём воспитании. Потому что ты уделяла мне и моим братьям столько внимания, сколько не каждые родители уделяют своим сыновьям. Спасибо тебе. Слегка запоздалое спасибо, конечно, но я слегка поздновато повзрослел и с этим ничего не могу поделать. Прости, что не смог прийти и прочитать "роман".
Часть 1. Определение
Глава 1
1307 год, октябрь. Франция.
Злость. Злость на окружающих людей. Один из немногих пороков, за которые я готов ответить перед Господом. Меня по-настоящему злили фальшь, что видел вокруг, лицемерие, которым обладали многие члены Ордена Тамплиеров. Я не мог просто смотреть на всё это. Не мог видеть, как за верой прятали жажду наживы. Раздражало, как Слово Божье использовали в защиту мошенников и грабителей. Так и сейчас, я злился. Вступившись за бедняков, пришлось ударить по лицу напившегося монаха, гуляющего по городу. Теперь я дожидался суда, за которым вполне могло последовать изгнание из ордена. Монах же отсыпался где-то на съёмной квартире. Он уважаем, а я лишь рыцарь, репутация которого оставляет желать лучшего.
Оглядев помещение, которое на несколько дней могло стать тюрьмой, я отряхнул плащ, красный крест которого и без того был чересчур замаран. Братья забрали оружие, не трогая одежд. Хотя, если решат исключить из ордена, лишат не только одежд, но и лошади. Сквайра, в отличие от большинства рыцарей Храма, я не имел. Привык сражаться в одиночку, не отвечая за чью-то спину.
Вскоре раздались шаги. Дверь отворилась.
— Выходи, Алекс, — проговорил добродушный рыцарь Рохан. — Тебе снова повезло, у Дамьена без тебя проблем хватает. Он отмахнулся и позволил отпустить. Сказал, чтобы ты уплатил несколько монет в казну дома.
Я ухмыльнулся. В прошлый раз Дамьен обещал изгнать меня из ордена. Серьезно так обещал, при братьях. Не надеялся я на очередное спасение. Что за проблемы его мучают? Даже не оглядывается на дела внутри дома. Мог бы назначить ответственных. Странно. Хотя мне и на руку.
Я вышел из тёмной комнатушки и взял два клинка. Они лежали там же, где и всегда, на столе, недалеко от камеры. Два абсолютно одинаковых меча, испещрённые узорами, рука мастера задела даже лезвие. Внутри головки был заключён крест тамплиеров, он же встречался и в рельефе рукоятки. В центре гарды — печать ордена храма, два рыцаря на одной лошади. Я гордился этим оружием, необычайно красивым и удобным. Немало пришлось заплатить мастерам за работу, хотя это того стоило.
— А что за дела у Дамьена? — спросил я, пряча клинки в ножны.
— Не знаю. Хотя не сомневаюсь — очень серьёзные. Поговаривают даже, что он послал двух рыцарей доставить некое письмо Жаку Де Моле.
— Мало ли что может быть в этом письме, — скептически отмахнулся я, поправляя плащ.
— Не скажи, оно печатью закрыто. Приказано передать лично в руки магистру.
— Всякое может быть, — я пожал плечами.
— Орден преследуют неудачи, многие побаиваются осложнений.
— С чего бы это? — я отправился прочь из тюрем, Рохан последовал за мной.
— Не знаю. Просто неспокойно сейчас, до нас мало доходит. Говорят, высшие члены ордена готовятся к чему-то страшному.
— Неудачи связаны с изменой. Святая земля потеряна нашими отцами. Некоторые заветы, данные Гуго Де Пейном, нарушены. Это просто не могло привести ни к чему хорошему.
— Расскажи это Дамьену, думаю, он тебя всё-таки исключит из ордена, и это в лучшем случае, — ухмыльнулся рыцарь. — Ладно, думаю, ещё вернёмся к этому разговору.
— Хорошо. Хотя мои мысли ты знаешь.
— Да сохранит нас Господь, — кивнул мужчина.
По коридору замка я поспешил к библиотекам. Если высшие члены ордена о чём-то догадывались, то я не знал ничего. Не знал, но хотел знать. Глупо было надеяться, что секреты, скрываемые на протяжении десятков лет, записаны в книгах. Хотелось найти какие-то сведения, которые могли натолкнуть на догадки о тайнах, недоступных даже братьям по ордену.
— Алекс! — окрикнул кто-то. — Подойди сюда, — поднял руку один из членов ордена, тренировавшийся среди собратьев.
Я, недолго думая, подошёл.
— Алекс! Алекс Беззащитный! — провозгласил подозвавший. — Слушай, Беззащитный, тебе повезло, что ты живёшь во времена, когда крестовые походы ушли в прошлое, — проговорил он с усмешкой, разглядывая два меча, торчавшие из-за моей спины. Братьям никогда не нравилось моё предпочтение в выборе оружия: два меча вместо клинка со щитом. Им казалось, что стиль боя с двумя клинками взят у ассасинов, восточных иноверцев.
— Это тебе повезло, что я родился не в те времена, когда на рыцаря смотрели по вере, а не снаряжению. Иначе я бы вызвал тебя на суд, — без капли иронии проговорил я. Рыцарь замолчал, улыбка сползла с лица. — Если ты не знал, Жак Де Моле пытается добиться очередного крестового похода. Мы, наконец, сможем вернуть святую землю.
— Однако ему этого не удаётся, — парировал мужчина.
Я достал клинки из-за спины. Взгляд был полон уверенности, а вот мой собеседник потух.
— Мы находимся на территории дома. Ты собираешься драться со мной? Думаешь, Дамьен вновь тебя помилует?
— Мы находимся на территории тренировочной площадки, — я говорил не спеша, глядя в глаза брату. — Рыцари ордена всегда должны быть готовы к защите Господа своего и веры своей, а, значит, тренировка не воспрещается, а совсем наоборот, поощряется. Может, сразишься с Беззащитным? — спросил я.
Рыцарь поднял щит и меч, готовясь к атаке. Братья расступились в разные стороны, предоставляя простор для схватки.
— Приступим? — спросил я и, не дожидаясь ответа, сделал первый выпад. Удар вполне предсказуемо был блокирован щитом. Используя один из мечей, я парировал, вторым же пытался пробить защиту рыцаря. Ничего не получалось, он довольно умело прикрывался щитом, делая выпады. Я отвёл очередной удар и попытался столкнуть соперника ногой, чтобы вывести его из равновесия. Он устоял и ни на секунду не раскрылся. Ни один выпад не достиг цели, но и у соперника ничего не выходило.
Столкновение двух стилей ведения боя. Без преимущества одной из сторон? Нет. Именно из-за превосходства я выбрал два клинка. Шаг назад. Выпад. Кто-то за спиной положил пальцы на эфес клинка. Случайно, чтобы рука не болталась в воздухе. Я развернулся, и сталь клинка прикоснулась к шее рыцаря. Тамплиер испугался, и казалось, перестал дышать. Соперник, довольный "случайной" глупостью, раскрылся, чтобы нанести решающий удар. Но… Мой второй клинок достиг противника раньше.
Передо мной стояли два обескураженных рыцаря. Оба косились на мечи.
Братья, наблюдавшие за битвой, замолчали, пытаясь понять, что произошло. Один из них расхохотался. К нему присоединились другие. Кто-то, глядя на соперников, просто ухмылялся. Я убрал клинки в ножны, за спину.