— Не нужно. Послушай, мне правда очень приятно… Так красиво… Мило… Неожиданно… Я даже испугалась, когда увидела нечто висящее перед окном, мне безумно приятно… И всё же не стоит нам встречаться… Я не знаю, из-за чего ты вдруг решил всё вернуть, но когда ты выступал перед миллионной аудиторией, ты сказал, что девушки у тебя нет. Я понимаю, думал найдёшь лучше меня, с такой-то популярностью… Видимо, не вышло… Или что?.. Просто не нужно мне больше звонить, — оборвала Даша, не дождавшись ответа. — Когда человек скрывает, что у него есть любимый человек, вне зависимости от причины — это не любовь. А я хочу любить и быть любимой. Хочу быть не просто девушкой, которой устраивают сюрпризы… Понимаешь?
Даша вот-вот готова была сорваться на слёзы. Нет, она не пыталась закатить истерику, ей просто было плохо, грустно и тяжело. Она не верила в мои чувства. Она неправильно поняла сказанное мной в передаче, и разуверить её было нельзя.
На душу упал огромный камень, валун, тащить который я был не в состоянии. Во всяком случае, мне так казалось.
— Я понял тебя. Прости, пожалуйста, за боль, которую я тебе причинил, — пробормотал я неуверенно. — Будь счастливой. У меня к тебе будет лишь одна единственная просьба.
— Да?
— Не удаляй мой номер. Если вдруг понадобится помощь, ты знаешь, что можешь обратиться ко мне в любое время.
— Хорошо. Спасибо, что ты есть.
— Пока, — кивнул я, чувствуя, что к глазам подкатываются слёзы.
Даша повесила трубку. Какое же всё-таки безумство! Два человека, которые любят друг друга не могут быть вместе. Без веской причины. Просто из-за глупости, которую совершил парень.
Я ещё несколько минут просто смотрел на телефонную трубку, будто в надежде, что Даша перезвонит. Что этот звонок был просто шуткой.
Сам звонить не решился. Не хотел больше причинять ей боль. Если нам суждено быть вместе, мы будем. Вне зависимости от наших желаний. Я не был фаталистом. Я был влюблённым человеком.
Сбросив одеяло на пол, сходил в ванную и смыл с лица угрюмое выражение. После оделся и вышел на улицу. Приятный ночной морозец обжёг легкие. Я взбодрился. Сон как рукой сняло. Нельзя было спать. За ночь нужно было сорвать несколько сотен листовок с парой коротких предложений.
Глава 7
Я засыпал долго, несмотря на дикую усталость. Проснулся только к середине дня оттого, что Умка тыкалась носом в лицо. Просилась на улицу. Я встал, превозмогая сон и лень.
— Сейчас сходим, погуляем, — пообещал я. — Потерпи чуть-чуть, я соберусь. Оторвёмся за вчерашний день.
На улице Умка, как обычно, носилась со щенячьим восторгом. Убегала от меня, потом возвращалась вновь, разглядывала, склонив голову на бок. Будто упрекала в плохом настроении.
Я всегда старался улыбаться, прятать настоящие чувства, чтобы не портить настроения окружающим. Теперь сил искренне улыбаться не осталось.
Попытался натянуть улыбку, но Умку подобное не прельстило. Она вновь побежала вперёд.
— Один… Один… Один… — стучало в голове. — Ни родных, ни друзей, ни любимого человека рядом. Даже настоящих врагов не было. Потому что не умел долго держать злость. Таким, как я, легко манипулировать. Зульмира понимает это…
Когда вернулись с прогулки, я насыпал Умке в миску еды и завалился на диван.
Один в этом диком мире. Конечно, есть Даша, но смысл мне с того, если я даже встретиться с ней не могу. При мысли о девушке на лице непроизвольно появилась улыбка. Не натянутая, которой хотел успокоить Умку, а искренняя милая улыбка.
— Спасибо тебе, что ты есть, — прошептал я в воздух, — будь счастлива. Я люблю тебя и поэтому пока не потревожу твои чувства вновь. Я люблю тебя и поэтому не оставлю в покое.
Умка пришла с кухни и уткнулась носом мне в руку.
— Ты права, Умка, — погладил я собаку, — не стоит раскисать. Сам уничтожил своё счастье, сам его и восстановлю.
Следующие три дня прошли в заботах. Я выбирал новую мебель в квартиру, взамен той, что меня не устраивала. Пытался найти работу, хотя ничего дельного отыскать не удавалось. Всем требовался специалист с высшим образованием и опытом работы. Хотя я не особо расстраивался. Деньги у меня были, так что вполне мог позволить себе вновь поступить в институт и учиться.
О Даше старался не думать, чтобы не сорваться и не встретиться с ней. Обязательно встречусь, но не сейчас. Чуть позже.
Стал регулярно ходить в кино, навёрстывая упущённые дни и премьеры. Огромный экран. Сотни человек вокруг, каждому из которых нет до тебя дела. И интересный фильм, который заставляет отвлечься от всего. Ровно до того момента, как что-нибудь на экране напоминает тебе о любимой девушке или важной проблеме. На какие-то секунды в сердце проникает боль, тоска. И снова. Экран. Люди. Фильм.
Если бы не ностальгия по тому времени, когда ходил в киноцентр с компанией, я бы пристрастился к походам в кино, как к наркотику. Они успокаивали так, как не удавалось даже музыке, которая почти не играла из плеера. Даже рэп стал раздражать.
Зульмира не объявлялась. Желание заявиться к ним в "офисы" нарастало с каждым днём. Если бы не чувство, что видящая только этого и ждёт, я бы уже навестил её сам.
На улице во мне то и дело узнавали героя недавних выпусков новостей. Казалось, что люди восхищаются моей славой, а не поступком. Из-за этого от каждой встречи с воскликом "Вы тот самый Лёша?" становилось тошно.
Телевизора не было, поэтому понять, попали в эфир мои слова или нет, я не мог. Хотя судя по количеству критики, которая появилась в газетных заметках, можно было решить, что телевизионщики клюнули на скандал и включили сказанное в выпуск.
На четвёртый день я вновь отправился в киноцентр. На сеанс раскрученного фантастического боевика. Окажись он пустышкой, я бы ни капли не удивился. Возле гардероба была огромная очередь. Даже две. Одни получали одежду, другие пытались её сдать. В зал я попал, когда до фильма оставалось добрых десять минут.
С одной стороны от меня сидела взрослая пара. Скорее всего, муж с женой. Два места справа пустовали. Хотя когда я покупал билет, заметил, что билеты на них куплены. Значит, опаздывают.
Позади сидели два паренька, лет пятнадцати. Из тех, что считают себя крутыми до тех пор, пока их не трогают. Они обсуждали одноклассников, причём так, будто в классе именно они являются самыми лучшими и самыми умными. Я представил себе такой класс, и стало страшно. Хорошо хоть на деле эти парни были хуже каждого, с кем учились.
Вдруг ребята начали орать: "Козёл! Козёл!". И дико ржать, как стадо лошадей. Никогда бы не подумал, что два ребёнка могут издавать такие звуки.
Я проследил за их взглядом и заметил человека, проходящего к своему месту. Не трудно было догадаться, из-за чего парни так всполошились. Мужчина имел восточные черты лица и носил длинную бородку и длинные чёрные волосы. Вслед за ним шли два ребёнка, видимо, внуки. И хотя мужчина никак не реагировал на них, парни продолжали кричать и ржать от собственного остроумия. Сложно было представить, что человек не слышал этих крикунов, скорее не обращал на них внимания.
— Парни, — обернулся я к ним, — хочется задать вам вопрос, но вижу, что вы слишком умные, чтобы отвечать на него. Да и в целом, зря я вас беспокою, со своим-то уровнем интеллекта… Но всё же, у меня к вам будет убедительная просьба, заткните пасть, если не хотите отхватить по полной.
Парни заткнулись, смотрели на меня, не понимая, с чего это я вдруг наехал.
— Мы ж не тебя, — обиженно пробормотал один из них, — смотри вон там мужик какой. Вылитый козёл!
— Ещё слово в его сторону или в сторону другого человека, чьего мизинца ты не достоин, и я не посмотрю, что маленький. Дам в рог, чтобы маме после объяснял, откуда у тебя фингал. Понял?
Больше с их мест не донеслось ни звука. Даже не сомневался, что по пути домой эти двое перетрут мои кости. Вспомнят старших братьев, которые бы мне показали! Вспомнят, что я лезу не в своё дело. Много чего вспомнят, но как будто мне от этого станет тепло или холодно. Вряд ли можно было воспитать в таких детях культуру с одного выговора, если родители не позаботились об этом за пятнадцать лет.