Глава 2
В больнице было необычайно спокойно. Хотя кто знает? Может, такая тишина — норма для подобных учреждений. Краска на стенах давно облупилась. Вата торчала из рам и подоконников. В здании стоял страшный холод: чуть теплее, чем на улице.
В коридорах дважды натыкались на медсестёр, которые делали обход. Угрюмые женщины, смотрели на нас, как на врагов народа.
Я шёл вслед за Ксюшей. Доверял ей, но не мог избавиться от стойкого ощущения, будто сейчас из-за угла выскочат два санитара, скрутят меня, привяжут к постели и накачают лекарствами, от которых тело и разум станут ватными. А Ксюша будет с грустью смотреть и скажет: "Я ведь пыталась предупредить".
Откуда такое глупое ощущение? Нет. Если бы пресекающие захотели, уже давно смогли бы силой упечь меня в психушку. Нет. У них другие планы. Сейчас мне ничего не грозит. Да и Ксюша спокойна, не нервничает. Если мои действия и погубят меня, то это будет позже. Просто слишком мрачно для лечебницы, пусть даже психиатрической, вот и лезет в голову всякий бред.
Ксюша сказала, что для начала нужно встретиться с главврачом, поэтому мы направлялись к нему в кабинет. Даже хорошо, если удастся увести отсюда помнящего без шума. Хотя и вариант с похищением я не исключал до последнего момента.
— Что будешь с ним делать, если вытащим?
— Не знаю. Хочу, чтобы он вернулся к нормальной жизни. Поселю его к себе, на время, пока не отойдёт от лекарств. Узнаю, что из себя представляет. После дам денег, чтобы он смог встать на ноги.
Ксюша улыбнулась.
— Но почему?
— Что? — спросил я, не понимая вопроса.
— Почему ты можешь просто так отдать деньги? Неужели из-за того, что он тоже помнящий?
— Нет.
— Тогда почему?
— Не знаю… Просто у меня есть деньги, и нет того, на что я должен их потратить в ближайшие дни. Мне ничего не нужно именно сейчас. Все запросы могут подождать. В таком случае, почему бы мне не помочь человеку, отдав ему малую часть этих денег?
— Это как-то… Противоречит логике… Ведь этих денег может не быть, когда они понадобятся…
— Это будет потом, а сейчас просто могу помочь, — я пожал плечами.
— Всё равно как-то это странно.
— Если подумать, никакого противоречия в этом нет. В противоречие вступает лишь факт накопления, когда ты копишь на будущее, не зная, что будет завтра. А траты — может, для кого-то глупые и пустяковые — никогда ещё не противоречили логике. Они ведь никому не причиняют вреда. Зачастую наоборот — помогают. Где противоречие? С чем?
— Ты прав. Противоречия нет. Но всё равно это как-то глупо…
— Подумаешь, на свете много глупых вещей. Я предпочитаю совершать подобные глупости.
— Ты странный, — Ксюша остановилась. — Такой же странный и хороший…
Она вновь чувствовала, что рядом стоит её друг Антон. Живой и здоровый.
— Обычный, — улыбнулся я. — Идём. Нужно вытащить помнящего.
Кабинет главврача вступал в диссонанс с коридором больницы. Не сказать, что он был шикарный, но ремонт здесь делали года два назад, не больше. В углу комнаты стоял обогреватель. Будто с улицы попали в тёплое помещение.
Мужчина поспешил встать, приветствуя неожиданных посетителей.
— Ксения Дмитриевна? — воскликнул врач. В его взгляде появилась встревоженность и даже страх. — Мы хотели вам позвонить ещё с утра, но не получилось. Понимаете, дела… Забегались, отвлеклись, забыли…
Такие люди ведут себя подобным образом только перед начальником или богатым клиентом. Пресекающие могли быть и теми, и другими. Но он выслуживался не перед организацией… Перед Ксюшей. На меня врач совсем не обращал внимания.
— Видите ли, в чём дело, наш пациент умер сегодня ночью. Мы ничего не могли сделать. Предупреждали ведь о местных условиях.
Мужчина продолжал что-то говорить, объяснял, извинялся, но я его не слушал. Умер… Умер… Умер!..
— И? — я повернулся к Ксюше, буравя её взглядом.
Главврач замолчал и посмотрел на меня, будто только заметил. Пытался понять, кто я — лишняя проблема или спасение от гнева организации, от гнева Ксюши.
— Что и?
— Забавные воспоминания ждут помнящего, когда он родится вновь. Не правда ли?
— От меня ты что хочешь? — Ксюша одарила меня холодным взглядом, запрещающим дальнейший спор.
Я ответил ей тем же. Она на моей стороне. В этом не сомневался. Но на стороне ли помнящих? Она не просто агент организации. Нет.
— Увидеть его можно? — спросила Ксюша.
— Конечно, — ответил врач. — Идите за мной.
Мы спустились на первый этаж, вышагивая по облупленному коридору. С каждой секундой он всё больше раздражал. Зульмира знала, что рано или поздно помнящий умрёт. Из этого расчёта и отправила его сюда. Он не догадывался, из-за кого жизнь превратилась в кошмар. И пресекающие как бы не виноваты в смерти, просто хотели оградить от общества. Ага, оградили!
— Стой тут, — приказала Ксюша, когда мы подошли к нужной двери.
Хотел было воспротивиться, но понял, что это бесполезно. Для моей же адекватности будет лучше не видеть тело мужчины. Всё равно он умер.
Успеть подправить парочку судеб перед смертью? Нет. Такие цели не по мне. Нужно в корне менять положение дел. Саня был прав. Нужно бороться с пресекающими, но не пытаясь стать героем. По-другому. Как? Я не знал.
— При нём был крестик. Он у вас? — услышал я Ксюшу.
— Ах, да. Совсем о нём забыл, — ответил взволнованный голос.
Позвонить и сообщить забыли. Крестик отдать забыли. Лечиться нужно от склероза!
— Пошли, — Ксюша вышла и, не тратя времени, последовала к главному выходу, — возвращаемся в город. Здесь больше нечего делать.
— Ага, — кивнул я, — до тех пор, пока нового помнящего не определят.
— Хватит, — обернулась Ксюша, пытаясь сжечь меня взглядом. Мне показалось, что её ненависть, злость пробрались в мою душу. Или не показалось? Я уже чувствовал нечто подобное раньше. От такого ощущения мурашки забегали по коже. — Меня это бесит не меньше твоего! Не пытайся меня упрекнуть. Я не хотела, чтобы его упекли! Я пыталась помешать! Ты не знаешь Зульмиру! Ты не знаешь меня! Не нужно делать глупые выводы, увидев и узнав самую малость!
— Ты говоришь, как она, — спокойно произнёс я, глядя на девушку исподлобья, с долей презрения. — Думаешь, я ничего не знаю? Может быть. Но я о многом догадываюсь. Ведь ты же видящая, — заявил я без тени сомнения, — Зульмира не поставила бы ко мне простого агента. Слишком опасно держать рядом с тринадцатым дилетанта.
— Да, — кивнула девушка, — я видящая! И что с того? Это не значит, что я виновата во всех грехах организации. Ты не имеешь права меня винить!
Она развернулась и поспешила покинуть здание больницы.
Я смотрел ей вслед. Врач не выходил из кабинета. Пережидал бурю. Странно, но я почувствовал укол совести. Может, действительно — зря я так. Ничего ж не знаю и лезу… Оскорбляю…
Поспешил за Ксюшей. Сейчас не пахло фокусами видящих. Я сам желал извиниться.
Девушка стояла возле машины, повернувшись спиной к выходу из больницы. Вновь почувствовал себя редкостным гадом. Зачем сорвался на неё?
Я осторожно подошёл. Ксюша не плакала — злилась.
— Прости меня. Признаюсь — наехал не по делу. Ты права. Я не знаю ни тебя, ни Зульмиры. Извини, что язвил.
— Мдамс, — Ксюша повернулась, от злости не осталось и следа. — Прощаю. Я тоже чересчур резко отреагировала на твои слова.
— Значит, мир? — протянул я руку для закрепления успеха.
— Мир, — кивнула Ксюша, ответив на рукопожатие. — Ты даже извиняешься, как он, если понимаешь, что не прав… — девушка не отпускала мою руку. — Некоторые не любят признавать ошибки.