— Что?!
— Да, когда-то давно мы были друзьями… До момента, пока в последнем сражении с ордами Зеал-Тора я не оказался смертельно ранен… Мой друг — я думал, что он мой друг — предложил мне выход: сохранить дух в книге, и я согласился. Даже не подумал о подвохе, и уж точно не подозревал, что уже тогда Ирандер оказался заражён этой древней тварью…
В голосе Беренгара сквозит настоящая боль… На несколько мгновений он прерывается, но всё же продолжает.
— Он сделал, то, что обещал — перенёс меня в созданный им артефакт. Якобы чтобы потом переселить меня в новое тело, но… Обманул. Я оказался заперт в книге. Ирандер лишил меня собственной воли, подчинил. Годами он тренировался на мне в разных мерзких направлениях древней магии, испытывал свои изобретения, которые приносил извне. Он был жесток — зараза Зеал-Тора сильно изменила его, а я… Я для него был всего лишь инструментом — потерявший собственную суть друг забыл обо мне… Забыл того, с кем прошёл столько войн, с кем учился, с кем рос… Так продолжалось — пока Ирандер, в числе прочих не приплыл на этот континент. И после — пока шла война Раскола… А потом, когда он создал тебя, дал мне задание. Велел подготовить твоё тело к его переселению. Сказал, что если я это сделаю — получу собственное тело и вернусь в мир.
— Но ты не поверил ему?
— Конечно нет, — грустно усмехается Беренгар. — Я знал, что он не собирается возвращать мне тело — в этом для него не было никакого интереса. К тому же… За прошедшую тысячу с лишним лет я накопил к Ирандеру немало претензий. И хотя когда ты нашёл книгу, поначалу делал всё, что он говорит, и рассказывал ему всё, о чём он спрашивал — лелеял мечту отомстить и воспользовался первой же возможностью, чтобы сделать это! Эта скотина давно перестала быть человеком. Зеал-Тор слишком сильно изменил его, и от того Ирандера, которого я когда-то знал, не осталось ничего. Даже в моменты «просветления», как это называли его подданные здесь, он был совсем другим человеком — собранными кусочками разрозненных желаний и воспоминаний, трансформировавшихся в тирана. Не такого ужасного, как когда зараза Зеал-Тора брала над ним верх, но… Ты себе даже не представляешь, как он мучил меня… Даже человеческий дух без тела можно заставить страдать, если знаешь как. Особенно если владеешь этим.
Беренгар кивает в сторону перчатки на моей руке.
— Архивариус сказал, что это частица Арканума. Но я так и не понял, что это такое, — говорю я.
— Элемент доспеха, который носил сам Зеал-Тор.
— Ты серьёзно?
— Представь себе, — усмехается Сейнорай. — Конечно, сейчас перчатка изрядно уменьшена — но именно в тот момент, когда Ирандер отсёк её у аватара Зеал-Тора и надел, он безвозвратно изменился…
Внутри меня сжимается липкий комок страха, а по коже пробегают мурашки. На границе сознания брезжит догадка, которая мне совсем не нравится…
— Значит… Значит, и я могу оказаться подвержен этой… Заразе?
— Не хочется пугать тебя, молодой Сейнорай, но да, то вполне возможно… Впрочем — пока бояться нечего.
— Почему? Я… Я слышал шёпот этой перчатки! Это тот самый Зеал-Тор говорил со мной?! А то, что я сделал во время сражения? Что за магию я пробудил? Я ведь даже её не контролировал!
— Эй, эй! — одёргивает меня Беренгар. — Не горячись! И не переживай раньше времени! Частица Арканума, да и сам Арканум — древнейший артефакт, это правда. И в нём на самом деле живёт отпечаток Зеал-Тора — но только лишь отпечаток! Не его суть, а след. Как… Меркадо строцци… как запах пота остаётся на одежде, так и тут, в перчатке остался «запах» Зеал-Тора.
— Ничего себе! — возмущаюсь я, — Если запах способен на такие вещи, как эта перчатка, то что же мог делать сам этот древний бог?!
— Вот и представь, — серьёзно кивает Сейнорай. — Но повторюсь — тебе не стоит переживать, по крайней мере, сейчас. Частица Арканума — сам по себе сильнейший артефакт, и без отпечатка Зеал-Тора. Да, он пропитал своей вонью великолепное изделие, созданное самими Рэйлу, духами неба. Но это было давно. А после эта вонь тысячи лет впитывалась в Ирандера. Именно она отравляла его энергоструктуру, душу и саму суть, и так плотно въелась, что в самой перчатке остались лишь жалкие крохи.
— Но и они опасны?
— Если дать им возможность развиться, — кивает Беренгар. — Тот шёпот, о котором ты говорил — как раз то, чего стоит опасаться. Никогда его не слушай, Хэлгар! Никогда! Если он что-то говорит — делай наоборот! Закаляй волю, развивай Источник, учись управлять перчаткой — и через какое-то время поймёшь, что этот шёпот исчезнет. Или научишься глушить его, как только услышишь. Если ему не поддаваться — ничего страшного не произойдёт.