Проклятье, да всё вокруг притягивает мой взгляд!
Какие-то стеклянные трубы, протянутые между высоких столбов, внутри которых что-то проносится с дикой скоростью. Листки бумаги, которые читают сидящие на террасах заведений люди. Кувшины с гибкими трубками, из которых люди вдыхают какой-то, судя по запаху, весьма похожий на табак, дым. Сложные движущиеся механизмы, которые поднимают корзинки с людьми на несколько этажей ввысь, из подвалов валит пар, кузнецы используют странные устройства и наручи, состоящие из металлического каркаса.
Стекло, мрамор, красное дерево. Балконы, патио, колоннады, галереи, ступени. Улицы, площади, парки, подворотни, дворы… Матерчатые навесы над лотками, откуда крикливые торговцы предлагают свои товары, невиданные животные, сопровождающие важно вышагивающих людей, яркие вспышки магии…
На меня обрушивается такой вал звуков, что в первые мгновения кажется, будто я сейчас оглохну — кто-то кричит об ограблении, раздаётся громкий свист, слышится стук металла о металл, вокруг звуки шагов, голоса…
Но самое главное — люди. Здесь кипит жизнь, горожане что-то обсуждают, спорят, ругаются, смеются, торгуют, куда-то идут, едут и бегут. И они одеты в такую странную одежду… Явно непривычных фасонов, очень ладно скроенную, иногда и вовсе без единого шва!
Всё это ошеломляет…
Однако при всех удивительных и незнакомых вещах, которые я тут вижу, больше прочего в глаза бросается разделение между людьми. И оно выражается в одежде, которую они носят.
Коричневый — рабы, серый и чёрный — слуги, крестьяне и паломники.
Синий — солдаты, зелёный — торговцы.
Бордовый носят жрецы, пурпурный — маги. Те, что имеют мантии поярче, явно являются Сейнорай, полноценными колдунами, а те, что посветлее — Таскалорами. Так, как я успел понять, называют тех, кто ещё не достиг уровня полноценного владения магией.
Мелкие чиновники носят те блёклые цвета, к каким ведомствам они относятся — к военному, торговому или магическому.
А вот белоснежные одежды, очевидно, имеют право надевать лишь сильные мира сего — управляющие муниципалитетами, или чиновники высших рангов, несколько из которых я вижу выступающими с трибун на небольших площадях, или передвигающимися в открытых самодвижущихся повозках.
Мелькают на улицах и жёлтый, и оранжевый, и бирюзовый цвета, однако сходу определить, чем занимаются их носители, я не могу.
Я в своём сером плаще, замызганной во время пути серой рубахе и чёрных штанах не особо выделяюсь среди толп паломников, наводнивших город. Да и вообще не переживаю, что меня могут остановить стражники — в таком количестве людей при желании затеряться проще простого.
Другое дело, что надо решить — откуда начать поиски? До Тиал’Лира я добрался, но кроме имени того, кто увёл мою жену и друзей из замка, не знаю ничего. А спрашивать на улицах… В таком большом городе нечего и надеяться, что каждый встречный знает каждого мага — вон их сколько на улицах! Да и не хочется привлекать внимание.
Поразмыслив, я решаю, что для начала неплохо бы найти место для ночлега и как следует перекусить. Варёное пшено, вяленое мясо и чёрствый хлеб порядком мне надоели — а потому я иду искать таверну, надеясь заодно попробовать разузнать там то, что меня интересует.
Ведь где, как не на постоялом дворе, проще всего разжиться сплетнями, слухами, и прочей информацией?
Пробираясь через запруженные народом улицы, я останавливаюсь у края одной из них, надеясь прояснить дорогу у кого-нибудь из прохожих. Однако оказывается, что сделать это не так-то просто!
Двое торговцев в зелёных одеждах, к которым я сначала обращаюсь, делают вид, что не услышали меня — хотя по их поджатым губам и ускоренному шагу я понимаю, что они просто не хотят со мной разговаривать!
Та же история повторяется и с мелким чиновником, спешащим по своим делам с зажатой под мышкой плоской кожаной сумкой.
И после этого я решаю обратиться к троице солдат, стоящих за длинной уличной стойкой возле одного из заведений и спокойно попивающих какой-то напиток. Я разумно полагаю, что кто-кто, а стража должна знать город.
— Прошу прощения, уважаемые, — начинаю я, оказываясь рядом и держа на всякий случай руки на виду. — Я ищу тра…
Троица меряет меня тяжёлыми взглядами, а затем один из солдат без предупреждения пинает меня под колено своим окованным сталью носком сапога, едва не заставляя упасть!
Рефлексы в этот раз почему-то не срабатывают…
Двое других солдафонов в лёгкой и подвижной пластинчатой броне зло смеются, а тот, что меня ударил, кривится, будто бы под его носом кто-то наложил кучу дерьма.