Солнце плавит камень, том 1. Не время для нежности
Глава 1. Рики Фрид
— Вас, что-то заинтересовало? — спросил лавочник, бросив на Рики оценивающий взгляд. — Стремена, удила… Есть отличнейший комплект подков. Присмотритесь — в Сар-городе такого предложения днем с огнем не сыщешь.
Озвучил цену. Удивленно приподняв бровь, Рики потянулся к товару. Сказал:
— Дела идут настолько плохо? — Отполированный до блеска металл слегка холодил ладонь. Печать на обратной стороне стояла говорящая: лавочник просил чуть ли не втрое меньше положенного.
Хозяином двухэтажного дома со скатной кровлей и широким балконом с колоннами над самым входом оказался седой широкоплечий дядька лет пятидесяти на вид. Он практически терялся за стойкой сплошь уставленной всяческой нужной в хозяйстве утварью: замки скрытые, навесные — попроще, примусы, утюги и подковы на столешнице и на полках вдоль стен.
Отдельный стенд был выделен под дорогую мелочь вроде швейных игл повышенной прочности и расчесок, сработанных из брюшных пластин пустынного червя. При изготовлении доспеха, как правило, не обходилось без остатков, которые тоже шли в дело.
— Надоело все, — буркнул лавочник. — С месяц уж перебои с товаром. Последнее выставил, да все никак не продам. Съезжаю я, в Хатале дом давно присмотрел — все ближе к Государю.
— По смогу над городом и не скажешь, что кузни простаивают.
— Мастеровые работают в поте лица, — усмехнулся лавочник. — Да только городское начальство им спуску не даст, если те в такое-то время будут на мелочевку размениваться.
— Крупный заказ на оружие?
— Нить из цветных руд вытягивают. Работа для них не то чтобы внове, но требует точности. Допуск, говорят, ничтожный. Молотобойцы брак перековывать извелись…
— Зачем ее столько? — спросил Рики, с сожалением откладывая комплект высококлассно сработанных подков. У него и лошади-то нет, а так… вещь хорошая.
— В Ратуше, наверное, о том только и ведают… Второй состав на восток отправляют.
— Понятно, — сказал Рики. — В следующий раз, как в городе побываю — к вам загляну. Если съехать не успеете.
— Всегда вам рады, — лавочник растянулся в дежурной улыбке и, вмиг растеряв интерес, принялся наводить блеск на чайнике, который все это время держал в руках.
Подняв воротник и надвинув глубже шляпу, Рики Фрид вышел из полутьмы скобяной лавки. Солнце ударило по голове не хуже молота того кузнеца, что трудился сейчас у одной из сотен наковален, разбросанных по улочкам Сар-города. Стало нечем дышать, жар обжег горло.
Обошел дом, будто невзначай заглядывая в окна. Движения различить не удалось. Похоже, остальные обитатели отсутствовали, либо еще спали, что увеличивало его шансы остаться незамеченным. В переулке подтянулся и перемахнул через высокий недавно выкрашенный забор.
Двор был пуст. Заколоченный колодец по центру, сортир в углу, да сараи. Взобравшись на один из тех, что ближе всего примыкал к дому, нырнул в чердачное окно. Пробуя на прочность настил, сделал пару осторожных шагов в направлении балкона.
Тихо выругался сквозь зубы, когда из-под сапога с резким писклявым мявом вывернулся живой комок свалявшейся шерсти. Даже не попытался оцарапать в ответ, бросился наутек, не разбирая дороги. Затих, издали уставившись глазами-фонариками. Не знал бы, что живое существо, принял бы два желто-зеленых огонька за газовые горелки.
Совсем еще котенок. И как он тут выживает? Духота под кровлей стояла страшная.
Рики замер, ожидая явившегося на шум хозяина. Но на чердачной лестнице по-прежнему стояла гробовая тишина. Либо не слышал, либо не придал значения. Кошак вполне мог оказаться приблудным — молодой, заплутал по ночи. Ждет теперь, когда опустится солнце, чтобы перебраться к земле ближе. Не постоянно же он тут обосновался!
Сделав несколько шагов по хрустящей песчаной крошке, остановился у щелястой двери. Всмотрелся в просвет меж рассохшихся досок, присел и тихонько толкнул полотно от себя — оно бесшумно скользнуло на хорошо смазанных петлях. Все-таки дом Рики выбрал верно — не только по расположению, но и содержанию. Лавочник производил впечатление следящего за хозяйством человека.
Рука привычно лежала на поясе: если Выворотень вздумал шутки шутить, и все-таки сдал Рики страже, пусть впервые увидевший его служивый максимольно расслабится, не приметив у наемника складного меча.
Вслушивался и осматривался Фрид недолго — вопреки опасениям никто не ждал его прихода. Плоская кровля, окруженная толстым кирпичным парапетом, оказалась пуста. Высились ветхие граненые колонны на углах, тень от них ложилась на обожженный кирпич и тут же ныряла с обрыва — плохо. А вот солнце било из-за спины — и это было хорошо, не всякий наблюдатель решится поднять глаза в его сторону. Ненадолго почудилось, что дышать стало чуть легче — обманчивое ощущение ушло, стоило лечь на грудь и проползти пару метров по раскаленному камню в направлении дальнего края.
Тяжело дыша — по иному на таком солнцепеке не получится, если ты не привычный к каждодневной духоте уроженец южных пустошей, — Рики преодолел путь в десять шагов. Осторожно глянул из укрытия.
Улица Ясеней находилась в восточной, старой части города. Дома жались друг к другу на манер неприступной крепостной стены, с редкими арками и узкими переулками между ними. С незапамятных времен у зданий сменилось немало хозяев: время текло, ветшали строения, их надстраивали и перестраивали под сиюминутные нужды. На задних дворах лепили — кто во что горазд, но фасадную часть, согласно приказу Головы сохраняли в едином стиле.
Последние годы этот район облюбовали люди мастеровых профессий: за близость к чахлой пахучей речушке и нескончаемый поток торговцев, который значительно вырастал ближе к полуночи. Так приезжие сокращали путь к Ратуше, в которой надлежало отметиться по прибытию, а заодно и присматривали потребный товар в многочисленных лавках и магазинчиках, спрятанных в тени оштукатуренных беленой глиной стен.
Расчет оказался верен. На мостовой тишина и ни единая живая душа не стремится нарушить ее покой.
Штиль.
До полдня еще далеко, вьется полотнище жаркого марева. Здания гнутся в восходящих потоках, уподобившись водорослям в морской пучине. Город превратился в королевство кривых зеркал. В нем нет места ни влаголюбивым писклявым кровососам, ни представителям усато-хвостатого семейства кошачьих, какие отсиживаются сейчас в могильной прохладе подвалов.
Мешанина рыжеватых крыш таяла на горизонте — кое-где на них мостились статуи, призванные отгонять чудовищ старых эпох. Против нечисти нынешней, активно снующей под землей, они, к сожалению, были бессильны.
В переулке напротив быстро мелькнула гибкая песочного цвета тень. Притаилась под полуротондой и стала неотличима от частой чугунной решетки под ней. Как и котенок на удушливом чердаке, она почему-то предпочла солнцепек блаженной неге подземелий. Наверное, и среди кошек бывают белые вороны, как бы дико это ни звучало — тронутые, не от мира сего.
Он видел ее уже, в ранних утренних сумерках. То исчезая, то появляясь вновь, ловко прыгала она тогда с парапета на парапет, пока не достигла пузатой водонапорной башни на соседней Дубовой улице. Скрылась внутри.
Неохватную бочку вознесшуюся на двадцатиметровую высоту, служившую горожанам единственным источником питьевой воды, поддерживала толстая стальная тренога, связанная паутиной ферм. За ними на одной линии проглядывались здание Суда и Храм Последнего из богов, как и заведено по всем городам и весям Разделенного мира.
Рики приподнял сбившуюся на глаза шляпу, стер капельку пота нехотя скользившую по небритому подбородку. Капелек было много больше, чем одна — на щеках, на лбу… По вискам стекали противные ручейки, да и холщовая рубаха под жилетом из бычьей кожи промокла насквозь, хоть отжимай, но именно эта — медлительная — раздражала больше всего. Заставляла наемника нервничать.
Он хотел опереться на обитый жестью парапет, но вовремя одумался, отдернул руку. От металла исходил жар ничуть не хуже того, что уживался в кузнечном горне. Их трубы росли вдоль всего квартала и, несмотря на погоду, коптили небо почем зря. Спущенный в мастерские заказ из Ратуши нужно исполнить к сроку.