Странно. Колька даже сбил шаг. В окнах его дома — он видел их сквозь дикие заросли — горел свет.
— М? — осведомился он сам у себя, на секунду приостановившись. Ещё секунду думал про пистолет — чем чёрт не шутит? Но в конце концов решительно пересёк улицу и открыл калитку.
Дверь была не заперта, и он вошёл бесшумно. В коридоре пахло чем-то очень вкусным. Колька не успел сориентироваться в обстановке, потому что из зала появилась Элли.
— Ты? Здесь? Сейчас? — только и смог спросить Колька, растерянно закрывая за собой дверь. Девушка весело улыбнулась:
— Ты же назначил меня руководить радиостанцией? Не отпирайся, я ж сама слышала… Вот я и решила познакомиться с местом работы. Давай, мой руки и садись за стол, я рагу приготовила.
— Ты же, наверное, спать хочешь? — неуверенно предположил Колька, слегка оробев от такого напора.
— Успею выспаться, жизнь длинная… Давай, давай, всё остынет! — она подтолкнула Кольку в спину, причём чувствительно. — Я кладу! — крикнула Элли уже вслед ему.
Колька испытал странное чувство. Очень странное. Прийти домой, где тебя ждёт любимая девушка и приготовленный ею ужин… или завтрак уже? Не важно… Он дольше обычного плескался под краном и, отфыркиваясь, вышел из ванной всё ещё в задумчивости.
Элли накрывала на стол. За окнами уже потихоньку начинало светать, но в зале с его электрическим светом они казались по-прежнему ночно-чёрными. На столике обложкой вверх лежала старая книга, алые в золотой окантовке буквы, похожие на штыки, на тёмной обложке: "НА ОСТРИЕ УДАРА". Название Колька не вспомнил, но увидел иллюстрацию — трупы в развалинах, горящий танк, ещё один — идущий на двоих парней, целящихся в него из РПГ — и вспомнил книгу.
— Ты куда пропал? — Элли появилась рядом.
— Читала? — тихо спросил Колька.
— Да, — так же тихо ответила ему девушка, кладя ладони на его плечо. — Это про либерийцев (1.). Которые сражались против наших.
1. Возникшее в 16 г. Серых Войн на западном берегу Африки (на месте частей современных Гвинеи, Сьера-Леоне и Либерии) государство. Среди прочих "бандитских государств" Либерия стояла особняком, так как население её составляли бежавшие с севера политические противники англосаксов из "Фирда", не практиковавшие людоедство и старавшиеся придерживаться нормальной законности. Тем не менее, Либерия находилась в союзе с классическими бандгосударствами и в 26 г. С.В. была уничтожена десантами Англо-Саксонской Империи.
— Я тоже читал… а потом забыл про неё, — признался Колька.
— Мне их жалко, — вдруг сказала Элли. — Может, это и неправильно, но я почти плакала, когда читала некоторые места. Так их жалко… Они такие гордые и храбрые, а ничего не могут понять. И сделать ничего не могут, только погибнуть… и гибнут. Не сдаются, не убегают, а гибнут. Против наших…
Колька взял в руки книгу, полистал страницы. Запнулся о строчки…
"Я стоял, опустив бесполезный гранатомёт, ещё курившийся кислым дымом частых выстрелов, и смотрел, как все три танка идут к нам через развалины, раскачиваясь, ныряя и поднимаясь. Страшно не было. Я рассматривал их пятнистые носы без мыслей, с некоторым интересом.
— Будешь?
Я повернулся. Ян протягивал мне сигарету. Отчуждённо я заметил, что на левой руке, замотанной какой-то бумагой, у него нет большого и указательного пальцев, и левого глаза на перепачканном кровью и копотью лице не было тоже — я не мог поверить, что это Ян.
— Давай, — я принял сигарету, хохотнул: — Рак заработать всё равно уже не успею…
Он засмеялся в ответ, словно закашлялся или залаял. Затянувшись, я передал сигарету ему — мы так и стояли, так и курили её. Последнее, что нам оставалось в жизни — эта сигарета.
Или что-то ещё? Что-то, державшее нас на земле, даже когда надеяться было уже не на что, не во что и незачем стало верить? Честь — не зависит от того, что снаружи. Честь — внутри нас. Навсегда. Навечно. Смерть тут тоже ничего не способна изменить.
Я вспомнил легенду, рассказанную Яшкой. Танки шли, и всё кончалось, и очень хотелось верить, что там, в легенде — правда. Не потому, что я вдруг испугался смерти, совсем нет. Обидно было бы умереть совсем под гусеницами этих машин, зная, что враг — победил.
Пусть та легенда станет правдой. Мы все в душе верили, что она — правда.
И если она правда, если достичь того фантастического дворца могут после своей смерти лишь отважные — нам не о чем беспокоиться.
Не о чем."
Колька положил книгу на столик и вздохнул:
— Пошли есть…
9.
Разбудил Кольку шум внизу. Он едва не грохнулся с кровати, забарахтался и, сохранив-таки равновесие, услышал весёлый голос Славки:
— Заноси туда!.. Осторожней, черти, эта штука стоит больше, чем мы за всю жизнь заработаем!.. Куда к окну?! Чехол сюда!
— Славя-ан! — заорал кто-то. — Провод привезли!
— Сгружай и тяни сразу!.. Сто-ой! Куда?!
— Интересно, — признал Колька. Потёр лоб. — Ах, да! Конечно…
Натянув штаны, он спустился вниз. Около телефона слабо знакомый парень разговаривал с абсолютно незнакомой девушкой. По полу из открытой двери змеился армейский кабель. В распахнутые настежь окна было видно вездеход на дороге и кого-то из ребят — поднявшись на столб перед домом, он орудовал тестером и распевал во всё горло, не проявляя особых музыкальных данных:
— А я плыву, куда хочу, а я пою, я не молчу,
И шар земной не сам кружится, это я его верчу,
А я рыба без трусов, а я рыба без трусов,
А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!!!
В зале было человек семь. Точней сказать оказалось просто невозможно — они постоянно перемещались, таскали мебель, бесцеремонно вгоняли в стену крепления для кабелей, волокли аппаратуру, кто-то орал весело:
— Раз-два-три-четыре-пять вышел зайчик погулять даю пробу даю пробу дали зайчику "сайгу" лисы из лесу бегут как слышите как меня слышитееееее?!
Кто-то, стоя на стремянке, пневматическим пистолетом вбивал гвозди в щит с гербом новой радиостанции: золотые на чёрном с белой окантовкой буквы "НАШ ДОМ", а между словами вместо дефиса золотистое окошко дома. У второго окна зала почему-то стоял РПД, обвитый лентами, как знаменитый Лаокоон — змеями.
В коридоре, посреди всего этого хаоса, стоял, уперев руки в бока и держа под мышкой берет, Муромцев. На лице его сияла улыбка творчества.
— Ясно, — сообщил в пространство Колька и, поздоровавшись со Славкой, заглянул на кухню.
Элли была там — она и ещё две девчонки в бешеном темпе готовили обед (было уже около полудня!) Элли сделала Кольке ручкой, но всем видом изобразила, что крайне занята.
— Жил тихо-мирно, так нет — на тебе… — проворчал парень и побрёл наверх — одеться, как следует. Только на это времени и хватило — появился один из Теней и притащил с собой донельзя сопливого мальчишку лет десяти, грязного, как уйгурский шаман на пятом месяце медитации.
— Вот, — заявил парень, — тебя искал.
— Слушаю, — Колька пристегнул к сапогу нож.
— Уди! — соплемастер выдернулся из руки пионера. — Пусть свалит!
— Иди, — кивнул Колька и, когда Тень вышел, поинтересовался у гостя: — Зачем я тебе?
Мальчишка бестрепетно вытер рукавом нос и сообщил "секретным" голосом:
— Сахно велел передать — всё будет, как ты сказал.
— Давай отсюда, — разрешил Колька и следом за ссыпавшимся вниз мальчишкой (он, впрочем, никуда не "свалил", а застрял на крыльце, очарованно наблюдая за царящей суматохой) спустился сам. Задержавшись около Славки, сказал: — Я уезжаю, буду, наверное, только ночью. Начнёте без меня работать?