Внизу он машинально глянул в почтовый ящик, и там, в глубине, за грудой бесполезного хлама 'починютебеванну' обнаружил конверт, а внутри двойную, шероховатую на ощупь открытку.
На обложке выпукло красовался нарисованный дракон. Прислонившись спиной к исцарапанным почтовым ящикам, Ясон стал читать текст, написанный красивым почерком, украшенным затейливыми закорючками:
'Приветствую тебя друг мой!
Сейчас я еще пока нахожусь в Индии, прикупил тут у буддистов хэнд-мэйд открытку и решил отправить тебе пару строчек из этой благословенной страны. Воистину это место между небом и землей!
Пока точка моего бытия - расчудесный, дышащий древностью Варанасси, но дальше планирую двинуть в Непал и продлить визу. Нереальный трип даже без наркоты.
Доволен всем как индийский слон. Натура тут пребогатая! Остается только думать, каких красот ты бы здесь наснимал.
Приеду - обсудим.
Твой друг, Стас Рокосоffский'
Стаса Ясон знал уже несколько лет. Это был достаточно известный и молодой художник, рисующий детализированный темный мир, населенный не менее темными сущностями. Его странная и откровенная графика зачастую повергала в шок невинного зрителя.
Он был страшно работоспособный: рисовал упорно, как Ван Гог, и если великий гений прошлого травился паленым абсентом, то Стас предпочитал распаляться дорогим португальским портвейном.
Кумиром Стаса был безумный художник Бексинский, работы которого Ясон окрестил 'величественным мракобесием': они поражали воображение своей невыносимой эпичностью, и были похожи на окна из другого, явно недружественного к людям измерения. Картины эти беспардонно впивались в смотрящих, словно желая высосать из них все жизненные соки.
Похоже, того же эффекта желал добиться и Стас, выступая в роли безумного жреца-посредника между двумя мирами.
Творческие достижения Стаса соседствовали с его ролью мистика-самоучки по кличке Мухомор.
Он изучал разнообразные традиции и течения, выдергивал из них те знания, которые ему нравились, сдабривал все это доброй порцией наркофилософии и потчевал других полученным месивом.
Харизматичный, с длинной, седоватой уже бородой, которую он под настроение заплетал в косичку, Стас пудрил мозги фотомоделям, которых Ясон иногда приводил с собой.
Внутри себя он посмеивался над тем, как девушки, картинно раскрыв рот, слушают этого 'темного гения', особенно расходившегося в присутствии слабого пола.
Обычно при этом в руках они держали тонкие, длинные ножки бокалов (в них Стас разливал странный чай со слабо выраженным наркотическим эффектом, который называл 'молочным'), а художник, рассказывая что-то, казалось расширялся до размеров громадной комнаты, половина которой была завалена холстами, красками и бог весть чем еще.
В остальной части для гостей царил идеальный порядок: на полу были расстелены искусственные белые медвежьи шкуры - Стас регулярно менял их, а в углу стоял громадный кожаный диван бежевого цвета, на котором одновременно помещалось до пятнадцати человек.
В другом углу было сооружено небольшое место для фотосъемок. Стоял свет, штатив для фотоаппарата, а стену покрывал шершавый темно-серый фон. Дополнял антураж небольшой столик на высоких фигурных ножках.
Здесь Ясон фотографировал работы Стаса для каталогов, а иногда участвовал в его хулиганских фотосессиях с использованием всяческих неожиданных артефактов, вроде коровьих черепов или тотемных африканских масок, украшенных торчащими перьями и костями неведомых животных.
Однажды Ясон, воодушевленный 'молочным чаем', рассказал Стасу о своих странных снах-видениях, и тот захотел погрузить его в регрессивный гипноз для воспоминания о прошлых жизнях. Ясон отказался, боясь потерять контроль над собой или узнать что-то, к чему еще не готов. С тех пор он избегал разговоров на эту тему и больше не пробовал 'молочный чай' Стаса.
На улице Ясон дошел до свежепокрашенной скамейки, ковырнул ногтем - не красится ли, сел и достал из кармана смартфон.
Какое-то время он смотрел в экран, а затем нажал кнопку вызова. Иша взяла трубку почти сразу. 'Да, конечно приду, я как раз не занята. Во сколько? Хорошо, к семи буду. Можно взять подругу? Ага, хорошо. Спасибо. До встречи'.
Ясон сидел на скамейке, в голове звучали ее слова, а в руке вдруг раздалась слабая, ноющая боль. Он осторожно размотал повязку с руки, по которой прыгал дрожащий солнечный отблеск, и увидел, что шов чудесным образом исчез.
Он все смотрел и не мог понять, что происходит, но одно было ясно, что отныне уже никогда не будет как прежде.
Выставка
Утро легкими шагами прокралось в небольшую комнату Иши. Солнце уже вовсю весело танцевало на стенах, когда она открыла глаза.
Ей снилось, что она маленькая девочка, которая сидит на выступе горы и наблюдает за тем, как два войска сошлись в смертоносной битве. Она ощущала, что там сражается кто-то, очень близкий ей.
В какой-то момент алый стяг упал, и она поняла, что тот, кто держал его, погиб...
Стараясь стряхнуть с себя яркое впечатление сна, Иша взяла в руки телефон и позвонила подруге:
- Анхела, дорогая моя, привет. Послушай, ты свободна сегодня вечером? Меня пригласили на фотовыставку. Я познакомилась с молодым человеком на днях, он фотограф, и это его выставка. Не хочу идти одна, если можешь, приходи пораньше ко мне и вместе поедем. Развлечемся немного.
Анхела согласилась. Иша очень любила ее за мягкий и покладистый характер, за способность всегда выручить и поддержать. Анхела всегда готова была приехать хоть на край света. 'Это очень ценное качество, которому я хотела бы научиться', - думала про нее Иша.
Быстро позавтракав бутербродом с сыром и запив его чаем с молоком, Иша села за мольберт.
На старенькую табуретку она положила несколько тюбиков с акриловой краской и начала прорабатывать детали. Иногда она отвлекалась на сообщения в социальных сетях, но потом отключила компьютер и полностью погрузилась в работу.
Если бы в такой момент кто-нибудь смотрел на нее, то он сразу сказал, что Иша выглядела как человек, полностью вошедший в транс и совершающий свой особый обряд: макнуть кисточку в воду, набрать немного краски, вот этой голубой и той зеленой, смешать и наносить и затем снова и снова повторять священнодействие, позволяя обрести изображению объем через переливающиеся градации цвета и светотени.
Она была так погружена в процесс, что даже услышав звонок в дверь, не сразу смогла оторваться.
За дверью стояла Анхела, милый ангел, который войдя сразу обнял и поцеловал Ишу.
- Милая, я так рада, что ты пришла. Заходи, - пригласила Иша, - извини, если заставила ждать.
Анхела только улыбнулась. Казалось, она всегда была в хорошем настроении.