— Читали ли мои братья инструкцию? Ты шутишь?
— Так читали или нет?
— Нет! — крикнула я. — Они сломали его своими задницами, вот и все подробности.
Мы нашли удлинитель и включили аппарат, на нем замигала лампочка, однако за нажатием на кнопку «копировать» ничего не последовало. Я лишь наблюдала, как Зеки идет по пунктам небольшого перечня возможных неисправностей, то и дело повторяя шепотом: «Нет, не то»; открывает аппарат, что-то в нем осматривает, что-то ощупывает.
Я хотела уже сказать, что, мол, хватит, как Зеки воскликнул: «Подожди!», и я увидела, как он просунул пальцы куда-то внутрь аппарата и аккуратно, кусочек за кусочком, извлек из него зажеванный лист бумаги, сложившийся, как меха аккордеона, словно копир делал оригами, после чего передал этот лист мне. Я разгладила бумагу. На ней сияла задница одного из моих братьев-придурков.
— Просто застряла бумага, — сказал с улыбкой Зеки.
Прижал ладонь к стеклу и нажал на кнопку «копировать»; вскоре из аппарата вылез лист с отпечатком руки, включая все линии на ладони. Аппарат работал. Может, Зеки и не гений, но уж точно умнее моих братьев — единственных парней, с которыми я до сих пор общалась, из чего я сделала вывод, что с выбором на лето не ошиблась.
— Если передвигать руку по стеклу, — сказал Зеки, — получится что-то вроде анимации. Типа мультика.
— Но для этого нам понадобится какое-нибудь устройство для перелистывания страниц. Или камера для покадровой съемки. Я права?
— Наверное, — ответил он, немного разочарованный.
Тем не менее мы весь следующий час шарились по гаражу, выискивали всякие предметы и клали их на стекло. Нам нравилось, как искажалось изображение, если объект был слишком крупным, — оно становилось каким-то нереальным. Затем я обнаружила старый номер журнала «Вог» и вырвала из него фотографию Шер, где у нее длинные черные волосы и дымчатая подводка для глаз. Нажала на кнопку «копировать», но тут же принялась тащить фотографию по стеклу. На выплюнутой аппаратом копии половина лица Шер была нормальной, а другая половина изображения размазалась по странице, оставив полосы, словно у нее плавилась щека.
— О, круто! — воскликнул Зеки, на которого это явно произвело впечатление.
Он выдрал страницу со взятой наугад фоткой какой-то модели и проделал с ней зигзагообразное движение, в то время как из-под стекла аппарата шел свет. Картинка получилась хоть и не суперчеткой, зато психоделической и немного зловещей.
— Ты умеешь создавать произведения искусства с помощью копировального аппарата? — спросила я.
— Может быть, — ответил он, улыбнувшись. — Почему бы и нет?
Мы были подростками в захолустье штата Теннесси. Мы ничего не знали ни про копировальное искусство, ни про Энди Уорхола, ни про что-либо еще в этом духе. И воображали, что это мы придумали. Впрочем, применительно к нам так оно и было.
Я прижалась щекой к стеклу, в результате чего мое лицо вышло похожим на плод в утробе матери и все его черты получились расплющенными.
— Подожди-ка, — сказал Зеки. — Если мы положим рядышком на стекло наши лица, получится вроде оптического обмана, когда ты видишь либо два лица в профиль, либо вазу. Попробуем?
— Круто, — говорю, — давай попробуем.
В общем, мы прижались лицами к стеклу, при этом рты оказались совсем близко друг к другу.
— Подожди, — сказал Зеки, как будто совсем не смущенный близостью наших губ. — Я пытаюсь нащупать кнопку.
То, что получилось в итоге, ничуть не напоминало оптический обман. Это напоминало двух мертвых детей, внезапно затянутых в какую-то черную дыру.
— А что, прикольно, — сказал Зеки. — Похоже на обложку альбома какой-нибудь дэт-метал-группы.
— Давай еще раз попробуем, — решительно предложила я. Я чувствовала, что мы делаем нечто важное. Чувствовала, что контролирую ситуацию. Принимаю решения. И что пока выбор делаю я, все в порядке.
Мы снова прижались головами к стеклу, лицом к лицу, но в этот раз, когда Зеки нажал на кнопку, я осторожно придвинулась к нему еще ближе и поцеловала; мы касались друг друга губами, а лучи света, исходящие от копировального аппарата, просачивались между нашими лицами. Именно так я и представляла себе поцелуй: чем-то совершенно нереальным. И мы не могли оторваться друг от друга до тех пор, пока не перестал гудеть аппарат. Таким оказался мой первый поцелуй.
— Ух ты, — сказал Зеки, стукнувшись головой о копир. — Зачем ты это сделала?
— Не знаю, — ответила я, и это было правдой. — Я раньше никого не целовала.
— Я тоже.