Новости меня не порадовали особо. Но и не испугали. Я подготовил множество проблем для тех, кто сюда идёт. Я смогу потянуть время. И, если придётся, сам пойду на врага, активировав все прибамбасы. Пусть даже не все из них наложат в штаны, найдётся достаточно суеверных, кто обделается. Кто засомневается. А большего мне и не надо...
К вечеру, я валился с ног от усталости. Выглядел, как будто бухал несколько дней. Глаза красные, щёки впалые, заново отросшие волосы взъерошены. Я бегал по позициям, вновь и вновь проверял, всё ли подготовлено, и смог лишь угомониться, когда со мной решительно побеседовали Сималион и Иберик. Они отвели меня к почти фронтально вырытому окопу у самого моста, где мы планировали устроить "аламо", накормили нажористым супом из мяса птицы и, практически насильно, заставили надышаться "дымом забытья".
И я позволил уложить себя в кроватку. За предыдущие несколько дней я чересчур вымотался. Сам себе, засыпая, задавал вопросы: не упустил ли я чего? И сам отвечал: ты сделал всё, что мог. Следующий ход не твой. Твой ход будет ответным.
Часть 6. Глава 14.
Уже незнамо в какой раз я смотрел на красный потолок. Опять... Опять я вижу то, что видел много-много дней подряд, когда засыпал в карете. Я видел его, когда дважды проделал путь из Равенфира в Обертон. Видел, когда ехал из Обертона в Валензон. Видел, когда вёз Фабрицио к новым бабушке и дедушке.
И вот опять я лежу в карете...
Но почему?
Собраться с мыслями было очень сложно. Это сон, или что? Почему я в карете? Только вчера я ямы выкапывал. У меня под ногтями грязи больше, чем я когда-либо видел. Что я делаю в карете?
Я опёрся на локти и попытался приподняться. Получилось легко. Веки поднять получилось куда сложнее, но всё же и это удалось. Пытаясь сосредоточиться, я осмотрелся. Действительно карета. Борта изнутри обиты красной тканью, как и крыша. Но почему-то на мягких подушках по соседству кто-то спал.
Я склонил голову набок. Девушка. Девушка со знакомыми светлыми волосами. Даже модная причёска показалась мне знакомой. Такую причёску, перед этим знатно позавидовав Аларе, себе сделала...
Я отшатнулся. Я узнал Дейдру. Она лежала на горе подушек прямо в карете и спала. Она улыбалась во сне и мирно посапывала. А рядом с ней совсем не спал, а играл сам с собой крупный малыш. Он тоже лежал на подушках недалеко от носа своей матери, соединял крошечные пальчики и, казалось, пересчитывал их.
Но резко остановился и уставился прямо в мои глаза.
- Папа?
Незнакомый голосок пробудил всех мурашек на моей спине. Я опять отшатнулся и упёрся во что-то твёрдое. В дверь кареты, что ли.
Но малыш не испугался столь сильно, как я. Он перестал баловаться ручонками и продолжал смотреть на меня.
- Папа?
Я вспомнил, что подобное уже видел во сне ранее. Только тогда Дейдра спала в знакомых покоях, которые нам выделил принц Тангвин. А Элазор лежал в кроватке, предоставленный сам себе.
И я вспомнил тот страх, который меня накрыл, когда сын потянул мне навстречу пальчики. Потому что он проделал тоже самое сейчас.
Желание убежать накрыло меня целиком. Я не боялся ребёнка, я боялся потерять, что имею. Хоть это было глупо, я ничего не мог с собой поделать.
Но в этот раз я заставил себя сжать зубы. Заставил сопротивляться страху. Я не могу бояться того, кого создал сам. И он никогда не будет бояться меня. Это - мой сын. Моя плоть и кровь. И он зовёт меня...
Набравшись смелости, я потянулся к малышу. Протянул руку и коснулся крошечных пальчиков.
- Гы-гы, - маленький ротик превратился в одну сплошную улыбку. А затем вполне чётко выдал. - Здравствуй.
- Здравствуй, сынок, - я почувствовал, как и на моём лице появляется улыбка. В тот момент я был настолько счастлив, что даже не задумался о том, что Элазор слишком мал, чтобы уметь говорить. Что этого просто не может быть.
- Я тебя слышу, папа, - малыш продолжал улыбаться.
- А я тебя вижу, сынок, - с улыбкой, я потянул обе руки навстречу. - Иди ко мне.
Но взрыв яркого белого света не дал мне возможности обнять сына. Голосом Иберика он вырвал меня из сонного плена.
***
...- Милих! Милих, проснись! - Иберик безжалостно теребил меня за плечо. И это действительно он орал мне прямо в ухо.
Чувствовал я себя не очень хорошо. Нет, голова не болела так, как болит, когда тебя будят на рассвете. И, вроде бы, я выспался. Просто тупил спросонья.
- Да... Да... Чего орёшь, Иберик? - я принялся тереть глаза руками. - В кое-то веки поспать удалось.
- Они здесь! Они приближаются!
Эти слова несли гораздо больше смысла, чем предыдущие. Эти слова помогли разогнать остатки сна. А затем раздался намного более осмысленный, но всё ещё далёкий зов рога.
Я вскочил в ту же секунду. Вытряхнул из головы воспоминания о странном сне, отбросил простенькое одеяльце и выглянул из окопа. Но впереди не увидел ничего, кроме полосы препятствий, которую мы подготовили.
- Держи, - Иберик протянул мне мою собственную подзорную трубу.
Я принял трубу и примкнул к окуляру.
Даже при ярком солнечном свете невооружённым взглядом я не рассмотрел того, что увидел сейчас. По королевскому тракту, абсолютно не таясь, двигался обоз. Выступающие впереди крупные лошади несли на своих спинах бородатых всадников, несмотря на тёплое лето, одетых в плотные шкуры. Затем двигались практически доверху набитые телеги, запряжённые такими же крупными лошадями. Возле телег, придерживая лошадок за уздцы, шли возницы. Затем шли пешие воины со щитами на спинах и ножнами на поясах. Плотная толпа раздавалась вширь, вышла за обочину дороги и, практически, прижималась к опушке. По правой стороне, обогнав толпу, выскользнули пять всадников, подъехали к наконечнику колонны и о чём-то принялись судачить с предводителем, отчаянно жестикулируя.
- Они в лиге, приблизительно, - поспешил сообщить Трифин, пританцовывающий рядом. В том, что он раньше меня посмотрел в подзорную трубу, я не сомневался.
- На первый взгляд их куда больше нас, - высказался Сималион.
- Это ничего не меняет, - не отрывая глаз от окуляра, сказал я. - Мы это и так знали... По местам, смелые воины Астризии! - прокричал я. - Все всё знают. Феилин, веди лучников к опушке. Подам сигнал, накрывай залпами... Трифин...
- Нет, не пойду!
- Трифин!
- Нет, не пойду!
Наш яростный спор завязался ещё вчера. Для Трифина я наметил особое задание. Но он ни в какую не собирался его выполнять.
- Ваше Высочество!
- Ты можешь говорить, что угодно, аниран. Я ни за что не побегу на тот берег. И не буду стоять с факелом, ожидая конца сражения.
- Милих, дай парню себя проявить, - Сималион, стоявший рядом, зашептал в моё ухо. Ещё вчера он почему-то принял сторону принца. А я всего лишь хотел сберечь столь важную жизнь. - Для него такой приказ оскорбителен. Не унижай его им. Мост может поджечь кто угодно другой.
Я относился к приказу совершенно по-другому. Совсем не как к унижению.
Но времени на споры не оставалось. Враг приближался. Приближался уверенно и неторопливо, как бы намекая, что неизбежной стычки не боится.