Миранда задавала мне много вопросов с тех пор, как мы познакомились, но был только один, который она повторяла мне неоднократно: «Что теперь будет?»
Я отвечал ей по-разному, всегда говорил правду, но никогда — всю целиком.
Даже в нашу последнюю встречу она задала этот вопрос.
Если закрою глаза, то могу снова увидеть её. Она стояла в дверях моего дома. Одной рукой придерживала пальто закрытым. На улице ждало такси, но Миранда, похоже, не хотела уходить. Её глаза пристально смотрели на меня. Они умоляли меня не прогонять её, хотя у меня не было выбора.
Нет. Даже если не хотел иметь выбор.
Я и так дал ей слишком много.
Мы долго молча смотрели друг на друга. Потом она отвернулась от меня, и я понял, что не могу позволить ей навсегда исчезнуть из моей жизни.
Я схватил её за запястье.
— Я заеду за тобой в субботу утром, — сказал в спешке. — Но только если ты будешь соблюдать мои правила. Никаких контактов. Никаких обещаний. И никаких ограничений.
Это была провокация. Мощное злоупотребление властью.
Но она всё равно согласилась.
И я понял, что пропал.
Глава 20
Миранда
Казалось, что ряды виноградных лоз не закончатся никогда. Мы съехали с автострады, по крайней мере, полчаса назад, а я не видела ничего, кроме виноградников. Замки. Виноградники. Тонкий слой инея покрывал виноградные лозы, делая пейзаж (который в другое время года мог быть великолепным), призрачным.
Натан вёл машину, но на дорогу особо не смотрел. Его голову переполняли мысли, и я почти уверена — ни одна из них не имела никакого отношения ко мне. Лицо мужчины было хмурым, а взгляд острым, будто он на кого-то сердился.
— Тебе нравится вино, которое здесь производят? — спросила я, надеясь завязать разговор.
Натан не ответил мне, но через некоторое время бросил колкий взгляд на скрипичный футляр, который я сжимала в руках. — Тебе было обязательно брать его с собой?
— Ты когда-нибудь имел дело с музыкантами до меня?
— Только с теми, кто играл на моей свадьбе. Я заплатил им, и на этом всё закончилось.
Вместо того чтобы разозлиться, мне захотелось рассмеяться. Если Натан надеялся, что напоминания о его женатом статусе будет достаточно, чтобы я замолчала, то он сильно ошибался. Сейчас уже поздно оглядываться назад или сожалеть о том, что мы сделали: его жена ушла от него задолго до моего появления, так что наша связь не стала предательством. Если же он чувствовал себя виноватым за что-то… ну, это уже другой вопрос.
— Как долго продлился ваш брак?
— Не помнишь? По закону я до сих пор женат.
— Почему вы не подали на развод?
— О, я сделал. Проблема в том, что она так и не подписала документы.
Я ошеломлённо посмотрела на него.
— Я думала это она ушла.
— Так и есть.
— Она не хочет тебя и не даёт развод… Я не понимаю.
Натан поджал губы.
— Наверное, это к лучшему.
— Лучше для тебя или лучше для меня?
— Для нас обоих, — он вздохнул, — Миранда, не питай иллюзий относительно нашей истории. Это того не стоит.
Я удовлетворённо улыбнулась. В суде, как и в жизни, каждое слово имело вес, и в течение одной недели наше «соглашение» стало нашей «историей». На самом деле неплохо.
* * *
Когда мы добрались до места, только начало темнеть. Температура была ниже, чем в Париже, а туман превратился в дымку. Покидая мой рот, дыхание сразу превращалось в белое облачко пара. Я чувствовала, как холод и сырость проникают под одежду, мне не терпелось её снять и, возможно, посидеть с Натаном перед огнём.
Натан повернул ключи в замке. Как только мы вошли, нас встретило приятное и неожиданное тепло. В предыдущий раз я не обратила внимания на многие вещи. Однако теперь всё было по-другому. Положив руку на радиатор, я обнаружила, что он почти обжигает.
— Кто включил отопление?
— Ален. Он живёт в доме неподалёку. Его жена делает для меня уборку, а он обогревает дом и следит за тем, чтобы кладовая была полна, когда я сообщаю ему о своём приезде.
Я направилась в зону кухни и открыла пару шкафчиков. Он не лгал. В отличие от прошлого раза, когда практически ничего не было, на полках в изобилии стояли продукты. Не было недостатка и во фруктах, красиво выставленных в центре стола.
— Ты планируешь остаться здесь надолго?
— А ты бы хотела?
Я подняла футляр с моим Amati и безмятежно улыбнулась. — У меня есть моя скрипка, у меня есть ты… Мне не нужно ничего другого.
Натан издал тихий, но грустный смешок.
— Ты из тех, кто довольствуется малым.
— Я из тех, кто не любит желать того, чего не может иметь.
«И кто любит брать то, что хочет».
По тому, как Натан на меня посмотрел, складывалось впечатление, что он догадался, как я хочу закончить фразу. Его улыбка, однако, не была искренней. Она что-то скрывала. Натан повернулся к камину и открыл воздушный клапан, затем опустился на колени и начал делать всё необходимое, чтобы разжечь огонь.
— Шанталь была похожа на тебя. — Он разорвал страницы газеты, сделав из них полоски, которые подложил под поставленные на основу брёвна, — она была полна решимости, но, в отличие от тебя, любила желать невозможного.
— Что ты имеешь в виду?
— Кажется, я понимаю, почему Доминик пригласил тебя на свидание, понимаешь? Ты похожа на неё. — Я почувствовала, как что-то холодное пронзило моё сердце. Взгляд Натана стал тёмным, отстранённым. — Но в то же время вы двое очень разные.
— В каком смысле разные?
— Ты твёрдо стоишь на земле, Миранда.
— И это плохо?
— Плохо, что я говорю тебе всё это, — он зажёг спичку и развёл огонь. Со смесью страха и благоговения я наблюдала, как загоралась и сворачивалась бумага, превращаясь в пепел, — и плохо, что снова привёз тебя сюда.
— Куда ты приезжал с ней, — закончила я за него.
Натан склонил голову.
— Точно.
Теперь огонь в камине горел, питаясь дровами и воспоминаниями. Я осознала, что последние мне очень хочется стереть из памяти Натана. Мне не нравилось чувствовать его отдалённость, но ещё больше я ненавидела видеть его с ней, пусть даже только мысленно.
— Мне холодно, — честно призналась я. Дело было не в температуре, а в мыслях, которые во мне вызвали его слова, заставляя испытывать это ощущение.
— Я только что затопил камин, через несколько минут будет лучше.
— Не хочу ждать, — Натан стоял, наклонившись к камину. Я преодолела разделявшее нас расстояние и погладила его по затылку. Влажный, но это был не пот. Это была сырость, которая пронизывала деревню, окутывая и моё тело, — если не хотим заболеть, мы должны переодеться. Почему бы тебе не пойти со мной?