Ален ободряюще улыбнулся. Каждый шаг был для него достижением.
— Обязательно передам. И если тебе понадобится что-то ещё, не стесняйся спрашивать. Ты же знаешь, я всегда рад помочь.
— Я знаю.
Он пожал руку Миранде в последний раз.
— Было приятно познакомиться с тобой, Миранда. В следующий раз я бы хотел, чтобы ты пришла к нам в гости и что-нибудь сыграла для Клэр… Знаешь, она любит музыку. Как думаешь, это можно сделать?
Миранда покраснела. Она профессиональный музыкант, её выступления имели цену, которую Ален даже представить себе не мог, и уж точно никогда не мог себе позволить, но, несмотря на это, она сердечно пообещала, что обязательно навестит их.
— Тебе не стоило ему обещать, — сказал я, когда мы вернулись в дом, — этот мужчина никогда ничего не забывает. Он будет ждать тебя следующие несколько лет, высматривая из окна.
— Это значит, что я действительно вернусь, — решительно ответила она.
Мне показалось, что я увидел, как она покраснела. И гадал, было ли это из-за близости огня, к которому она протягивала руки, или это нечто большее.
Пламя отражалось от красного дерева скрипки, которую она положила на кресло. Выглядело как прелюдия к аду. И, возможно, так оно и есть на самом деле. Ад был ею. Её улыбка. Её душераздирающая музыка. Проблема заключалась в том, что не было конца ни этому аду, ни грехам, которые я носил в себе. Похоронить их было недостаточно. Утопить их в вине было недостаточно. Но она…
Она изменила всё.
С момента моей встречи с Мирандой прошлое перестало мучить меня и нашло выход. Искупление. Я пока не понимал, хорошо это или плохо. Просто надеялся, что вся эта ситуация не разрушит меня больше, чем уже удалось Шанталь.
— Хочешь кофе? — спросил я, чтобы прогнать все мысли.
Она подошла к стойке на кухне и села на табурет, затем скрестила на груди руки.
— Предпочитаю чай. Нет ничего лучше чашки хорошего чая, чтобы посидеть и поговорить.
— С чего ты взяла, что мне хочется поговорить?
Она улыбнулась и пожала плечами.
— Каким-то образом мы должны занять время. Конечно, если у тебя нет других предложений…
Я проигнорировал пробежавший по телу прилив желания. Должно быть, я ошибаюсь. Невозможно, чтобы Миранда всё ещё хотела меня после того, в чём признался ей накануне вечером.
— Ты действительно хочешь…
— Я молодая, но неглупая. Понимаю, ты скрываешь что-то из своего прошлого, чем не гордишься, но ты не убийца. Ты не убивал брата и не убивал жену. Мы знакомы совсем недолго, но уже несколько раз оставались наедине. Если бы ты хотел причинить мне боль, ты бы уже сделал это, а ты даже пальцем ко мне не прикоснулся.
— Это не совсем верно.
Мой голос едва понизился. Я не мог сдержать желание облизать губы. В предыдущий раз я прикасался к ней не только пальцем. Я зашёл слишком далеко, попробовал её прямо на этом столе.
И теперь Миранда приглашала меня это повторить.
— Ты не задумывалась, — факт, что я тебя привлекаю, может повлиять на твои суждения?
— Да, я думала над этим.
— И почему ты до сих пор здесь?
— Возможно, потому что я люблю риск, или…
«Или потому что ты любишь меня», — мысленно закончил за неё. По румянцу на лице девушки я понял, что она думала о том же.
Относиться ко всему происходящему так легкомысленно было ужасной ошибкой. Мне следовало оставить Миранду Доминику, а не увозить из Парижа и рассказывать ей вещи, которые лучше похоронить навсегда. И всё же я не смог поступить иначе. Даже сейчас, когда разум кричал мне, чтобы я отпустил Миранду, мои глаза отказывались смотреть на что-либо, кроме полноты её губ, интенсивности взгляда или выреза блузки, которую она только что расстегнула.
Она искушала меня.
В одно мгновение атмосфера накалилась. Энергия витала вокруг.
Мой голос заговорил с Мирандой прежде, чем я смог его контролировать.
Я понял, к чему она клонит.
«Лучше это, чем правда.
Лучше это, чем что-либо другое».
Я облизал губы и восторженно уставился на неё.
— Скажи мне, Миранда. Что ты хочешь от меня сейчас? Хочешь, я прикоснусь к тебе? — её глаза вздрогнули. Она прикусила нижнюю губу, выдавая желание, которое поглощало и меня. Я сделал к ней шаг, — или, может, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
— Натан, а что хочешь сделать со мной ты?
Меня охватила дрожь. Каждое слово имело вес. И она сказала «сделать со мной», а не «сделать». Это было больше, чем приглашение. Это была мольба выпустить наружу то недомогание, с которым мы оба проснулись, она — из-за того, что узнала обо мне, я — из-за того, что открылся ей. Сейчас я знал: мне не следовало рассказывать ей о Шанталь и Доминике, но теперь, когда дело сделано, мне стало легче, чем когда-либо.
Осталась лишь одна проблема — я рассказал ей ещё не всё.
Самая ужасная часть истории отсутствовала.
Я закрыл глаза. Мне казалось, что я снова чувствую запах свежесрезанных лоз. Дождя. Земли, поднятой лопатой… Губы Миранды мягко коснулись моих, прося поцелуя. Запах дождя исчез, сменившись нежным ароматом, покрывавшим её кожу.
Теперь вода кипела. Как закипела и моя кровь.
Я сделал шаг назад и с восторгом посмотрел на Миранду.
— Ты отличаешься от других.
— Как и ты, — ответила она.
— Ты спросила, что бы я хотел с тобой сделать… — мой голос стал ниже к концу фразы, поглощённый неистовым желанием, которое я испытывал к ней. — Теперь я знаю, теперь я понимаю, что ты чувствуешь каждый раз, когда смотришь на меня.
— И что я чувствую, Натан?
— Мне недостаточно трахать тебя, Миранда.
«Секс здесь ни при чём, так ведь?»
— Мне недостаточно прикасаться к тебе или целовать.
«Я хочу тебя, Натан. Я хочу узнать тебя, и…»
— Я хочу обладать тобой.
Проблема только в одном: получить что-то от кого-то легко, гораздо труднее дать что-то кому-то, и в нашем случае карты на столе лежали открытыми. Миранда не из тех, кто откажется от своей свободы, а я не из тех, кто отдаст свои секреты в чужие руки. И всё же нам нужно найти решение, если хотим преодолеть ситуацию, возникшую между нами.
Я продвинулся к ней ещё на шаг.
Она не отступила и не переставала смотреть на меня.
— Очевидно, мы оба хотим одного и того же и можем получить это только одним способом — уступив что-то другому.
— Ты правда это сделаешь? — скептически спросила она.
— А ты? Ты готова отказаться от всего ради меня?
Миранда подняла подбородок и пронзила укоризненным взглядом.
— Мой оркестр сейчас в Москве, а я здесь. С тобой.
Ах, музыка… Её великая страсть, работа, её жизнь.
Я опасливо подошёл к креслу перед камином. Схватил скрипку за гриф и поднял высоко над пламенем. Это был не просто предмет, это было продолжение её сердца. Наверное, поэтому каждый раз, когда Миранда играла, ей удавалось прикоснуться к моему.