Я повернулся, чтобы посмотреть на неё. Миранда затаила дыхание, вероятно, боясь, что брошу инструмент в камин. Я жестоко улыбнулся ей. Чувствовал давление её взгляда, страх, от которого кровь быстрее бежала по жилам… На мгновение меня охватило искушение сделать что-то ужасное, но в конце концов я просто положил скрипку обратно на кресло.
— Хорошо. Теперь есть только ты и я. Никакой музыки, никакой скрипки, никаких помех. Можешь кое-что для меня сделать?
Я видел, как она задрожала. Моя кожа тоже покрылась мурашками.
— Да.
Наслаждаясь предвкушением, я недолго раздумывал. Наконец, я спровоцировал её.
— Раздевайся.
Миранда широко раскрыла глаза и расстроенно покачала головой.
— Не думаю что…
— Я хочу посмотреть на тебя. И хочу сделать это сейчас.
«Хочу, чтобы ты была моей. Полностью».
Было много света. Снаружи падал лёгкий снег, делая пейзаж почти ослепительным. У меня появилась мысль, что её влажная от пота кожа, подрагивающая в свете пламени камина, будет чем-то столь же невероятным. Я раздевал Миранду глазами, представлял её такой, какой хотел видеть. Обнажённая. Волосы рассыпаны по ковру, руки вытянуты, чтобы скромно прикрыть тело. Я больше не мог сопротивляться.
— У тебя есть только два варианта: либо ты раздеваешься сама, либо это сделаю я. — произнёс серьёзно. Этого было достаточно, чтобы убедить её. Миранда сняла ботинки и отбросила их далеко в сторону. По одному жесту за раз. По одному вдоху за раз. Сделала то же самое со своими носками, но не убрала руки от тела, будто хотела защититься.
— Если я сделаю… — робко начала она, — если я буду слушаться тебя, то ты сделаешь что-нибудь для меня?
Я чуть не рассмеялся. Мне хотелось сделать для неё много вещей, но у меня было ощущение, что Миранда ни о чём из этого не думает.
— Возможно. Всё зависит от того, как ты попросишь.
Дрожащими руками Миранда пыталась расстегнуть пуговицы, продлевая пытку, которой мы оба подвергались. Затем, наконец, блузка соскользнула на пол. Она расстегнула джинсы и спустила их по ногам. Форма её тела чем-то напоминала линии скрипки. Стройные руки, стройные ноги и ярко выраженные бёдра. Мне стало интересно, какой звук она издаст, если я осмелюсь дотронуться до неё… Я приблизился к девушке ещё на несколько шагов и остановился за её спиной.
— Продолжай. Пожалуйста.
Её кожа едва заметно подрагивала, возможно, от страха или волнения.
Я прикоснулся к ней. Медленно. От локтя до плеча.
— Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
Она покачала головой. Слишком быстро. Слишком решительно.
Я расстегнул застёжку бюстгальтера. Как только раздался щелчок, Миранда сняла бюстгальтер и бросила на пол. Я обнял её сзади, но без всякой нежности. Переплёл наши пальцы, заставляя её отвести руки от тела. Я хотел её. Ритм её дыхания изменился, как и запах. И внутри меня тоже что-то изменилось — желание превратилось в потребность.
— Теперь я готов. Миранда, могу я что-нибудь сделать для тебя.
— Всё?
— Всё что угодно, — подтвердил я. Была заключена новая сделка.
Она глубоко вздохнула, затем развернулась и положила руку мне на грудь. Я испытал странное ощущение, интимное и тревожное одновременно. Обнажена была Миранда, но именно я чувствовал себя незащищённым. Огонь яростно пылал за ней — и внутри неё. Её глаза были живыми, опасными.
— Ты сказал, что хочешь обладать мной.
— Да.
— И ещё ты сказал, что я отличаюсь от других женщин.
У меня по позвоночнику пробежал намёк на опасность.
— Да.
— Тогда возьми меня не так, как всех остальных. — Я смотрел на неё ошеломлённый и растерянный. И запуганный. — Есть часть тебя, которую ты продолжаешь скрывать и которую, я уверена, ты никогда никому не показывал. Я хочу посмотреть. Хочу почувствовать.
— Ты уверена?
— Я не боюсь тебя, Натан.
Она говорила правду. Проблема, как всегда, заключалась в том, что Миранда понятия не имела, о чём просила.
Глава 23
Миранда
Жар от огня, потрескивающего позади меня, ничто по сравнению с тем чувством, которое сейчас пожирало моё тело. Натан мрачно наблюдал за мной. Он выглядел как человек, готовый совершить что-то ужасное, и, возможно, так оно и было. За ледяным взглядом и безупречным поведением, которое он демонстрировал остальным, я уверена, меня ждал целый мир. Там были ложь, кровь, извращения… Но было и нечто настолько чистое и шокирующее, что Натан чувствовал необходимость скрывать это.
Мой отец всегда говорил, — без жертв нет победы. Я думала точно так же, как и он; мне нравилось бороться, чтобы получить желаемое. Я никогда не отступала, и уж точно не собиралась сейчас, пока стояла полуобнажённая перед пронзающим взглядом единственного мужчины, которому когда-либо удавалось меня склонить.
Я никогда ни перед кем не преклоняла колени.
Я никогда никого не умоляла.
Я никогда ни перед кем не раздевалась.
Только для него.
Я приготовилась к худшему, но, к моему удивлению, Натан не набросился на меня. Он сделал шаг назад и остановился в ожидании. Я запаниковала. Что я сделала не так? Я что-то сказала или… От ощущения потерянности у меня округлились глаза. Пальцами коснулась края трусиков, которые до сих пор оставались на мне. Проблема была не в том, что я сделала, а в том, чего не сделала. Я не разделась, как он просил. Тогда положила руки на бёдра и приготовилась снять с себя всё, но меня прервал его голос.
— Сядь на диван, Миранда. Сейчас же.
Вдоль тела пробежала дрожь. Натану нравилось называть меня по имени; это подтверждало некое первобытное чувство обладания. Мне тоже нравилось, когда он так делал, и, возможно, по этой причине (а также из-за того, что его просьба спасла меня от глубоко неловкого момента), я без колебаний подчинилась. Я села в одно из кресел рядом с камином. Из-за близости к огню кожа обивки нагрелась, и прикосновение к моей плоти доставило приятные ощущения.
— Теперь раздвинь ноги.
Меня яростно атаковало смущение. Не будь на мне нижнего белья, я бы не смогла выполнить его просьбу. К счастью, этого не произошло. Я пересела ближе к краю кресла и широко развела колени. Ощутила, как тепло огня коснулось внутренней поверхности бёдер, словно кто-то ласкал меня.
— Ты когда-нибудь трогала себя?
Я сглотнула.
— Иногда.
— Ты когда-нибудь делала это перед мужчиной?
Охватившие меня эмоции обжигали.
— Нет, никогда.
Натан преодолел разделявшее нас расстояние и опустился на колени у моих ног. Обхватил мои колени, удерживая их раздвинутыми до предела.
— Что ты предпочитаешь? — спросил он, глядя на меня. Его дыхание ласкало мою кожу. С каждым словом я чувствовала, как соски становятся всё более твёрдыми. Огонь не грел. Обжигал. Но это было ничто по сравнению с Натаном, с обещанием погибели, которое светилось в его глазах. — Будешь ласкать себя сама, пока не сведёшь меня с ума, или к тебе прикоснусь я?