Последние слова прозвучали уже на моем родном балиарском, но виер и им владел прекрасно. Усмехнулся грустно – видимо, понимал в происходящем куда больше меня, – и сообщил, просто ставя перед фактом:
– Завтра я попрошу у вашего кузена разрешения ухаживать за вами. – Сказал как отрезал. Еще и на лице появилась странная решимость, будто виер принял для себя непростое решение. – Проблема ведь только в этом? – И вновь печальная улыбка, противостоять которой было сложнее, чем желанию погладить хорошенького котенка.
– Вы хотите, чтобы я не смогла ни о чем больше думать? – спросила я укоризненно, но виера не проняло. Напротив, ему, кажется, это даже польстило, но… он был осторожен в словах:
– Вы сможете, – не согласился со мной собеседник и заверил: – Это пройдет. Через несколько дней нам… Вам станет легче.
– И их нужно провести подальше от вас? – уточнила я «особенности» лекарства.
– Или со мной. – И он шагнул вперед, оказываясь так близко к ограде, что протяни руку – и коснешься его лица.
И мне хотелось это сделать. Чем ближе стоял виер, тем сложнее было противостоять этому странному, абсолютно нелогичному порыву.
– Вам пора возвращаться. – Виер первым отступил, подаваясь назад. – Я дождусь вечера.
Он развернулся и быстрым шагом направился… налево? Или направо? Я нахмурилась, пытаясь сообразить, как считала Лираен. И пока я думала, ветер донес до меня обрывки фразы, едва ли мне предназначенные:
– …я не унижу нас спешкой.
Я мотнула головой, пытаясь запомнить формулировку. Я ведь определенно что-то не так поняла. Последняя реплика была сказана на марголинском, а значит, я могла ошибиться в переводе.
Не слишком веря самой себе, я рискнула вернуться в притихший дом. Дверь в мою комнату была закрыта. Кузина тихо посапывала у себя, а кузен и Антиор, по словам Лираен, все еще не покидали кабинет.
Я прокралась и прислушалась: мужчины действительно до сих пор не могли договориться. И пусть никто не кричал, нервозность в их словах сквозила:
– …это нам слишком выгодно. – Голос кузена звучал устало.
– Не только нам, – не соглашался с ним Антиор. – Не сомневаюсь, что виер АльТерни успел навести справки и о вашей семье, и о вашем интересе здесь. И раз уж нас всех пригласили, включая девочек, это не может не быть знаком.
– Знаком чего?
– Знаком, что здешний глава – ушлый тип и сам не прочь получить процент с нашего предприятия.
– Для этого необязательно приглашать девочек, – заметил кузен. – Даже очаруй он Ларин – Тереза уже практически замужем, я в первую очередь буду думать о семейной прибыли.
– А если виер станет частью семьи? – хмыкнул Антиор, а у меня сердце пропустило удар.
Вот она – причина. Понятная, привычная, без налета романтики и прочих хрупких материй. Причина, о которой я боялась думать, которую мне не хотелось даже допускать.
– В таком случае, – я не видела, но знала, что Мариус сейчас облизывает пересохшие губы, – я не вижу препятствий.
«Зато я их вижу», – так и хотелось закричать, но я зажала рот ладонью и на цыпочках, избегая скрипучих деревяшек, вернулась в собственную комнату. Так плохо мне не было даже тогда, когда моя первая попытка удачно вложить накопленные карманные деньги с треском, как и уличный лоток со сладостями, что я не смогла удержать, рухнула в бурные воды Клиссы. А я стояла, смотрела, как течение уносит тающие леденцы, и понимала, что еще не отдала брату его долю.
Я упала на колени у кровати, подтянула подушку поближе и… надеюсь, к утру она успеет высохнуть.
Не успела. Да и утро наступило слишком рано, чтобы я смогла перевести дух. Казалось, только-только уснула, провалившись в блаженное забытье, как Лираен уже трясет за плечо, намекая, что пора бы и проснуться. А потом – торопливый завтрак и урок танцев от виеры Джалиет, на который, проигнорировав более важные дела и вызвав счастливый вскрик Терезы, пришли Антиор с Мариусом.
Я с завистью покосилась на кузину, танцевавшую с женихом, и в первый раз подумала: а так ли все гладко в их скором браке? Впрочем, стоило бросить один-единственный взгляд на эту пару, становилось понятно: совместное дело было лишь приятным дополнением их союза.
– Ларин, больше внимательности, – потребовал Мариус, когда я, отвлекшись, наступила ему на ногу.