Дагур лишь поморщился, но головы не поднял. Со своего места Лиса увидела искривленные в гримасе тонкие губы. Зато Дайн усмехнулся, спрыгнул вниз и бодро зашагал по разбухшей дороге.
Никогда еще путь в Тахнур не казался таким длинным и унылым. Неизвестность - вот что томило и Лису и ее братьев. Праведный Отец, ехавший в самом начале довольно большого отряда, больше ни разу не обращался к ним, будто их и не было вовсе. Даже когда миновали ворота и круглую, мощенную камнем рыночную площадь, несколько узких и грязных улочек и поднялись на городской холм. Праведный Отец на пленных даже не глядел.
Город казался не выспавшимся, злым и недовольным. Каменные домики налезали один на другой, глазели мутными окнами и воняли затхлостью и гнильем. Пахло тут отвратительно, сбоку от дверей то и дело попадались кучи отбросов, мокнущих и гниющих под дождем.
Лиса помнила, что она сейчас выглядит как мальчик, и ей не надо прятать взор и любоваться собственными ногами. Потому пялилась во все стороны, нагло разглядывала мужчин, поднимающихся вверх, на стройку и думала, как же все это гадко и неприятно. Она бывала в Тхануре каждый день, добиралась пешком и возвращалась пешком. Ничего нового она сегодня не увидела, но остро почувствовала, что теперь пленница этого города, и никуда сбежать не сможет. Не уйдет на свободные холмы, не услышит, как колышутся на ветру травы, скрипят сосны. Не почувствует запаха смолы и багульника. И не съест свою картошку.
Злость снова вспыхнула огнем, обожгла душу и заставила вцепиться руками в борта телеги. Убила бы, наверное, и Праведного Отца и Стубора. Ну почему она девочка? Почему слабая и беспомощная?
Здание городской тюрьмы встретило гнетущим молчанием. Сухо скрипнули ворота, пропуская телегу и нескольких воинов, среди которых был и Набур. Короткое приказание, которое отдал Железный Рыцарь, сопровождавший их - и крепкие руки тюремщиков мгновенно стянули веревками запястья мальчишек и Лисы.
- Что вы делаете? Куда вы нас? - жалобно всхлипнул Дагур.
Дайн лишь усмехнулся, Лейн беспомощно глянул на Лису, словно надеясь, что она одним взмахом руки положит всех мужчин и освободит братьев. Надеются на нее, ждут ее решения. Думают, что она вытащит из любой передряги...
И в этот момент Лиса ощутила покой в душе. Вот просто успокоилась - и все. Как рукой сняло и бессильную ярость, и желание немедленно бежать и что-то делать. Перед тем, как ей связали руки, Лиса успела поцеловать деревянный символ круга, что висел у нее наше - пусть воины видят, что она признает истинную веру. И когда губы коснулись теплого хрупкого дерева, Лиса вдруг поняла, что выпутается и из этой передряги. Как - она еще не знала. Но выход есть, он обязательно найдется. Лиса тряхнула головой и одними губами велела Лейну:
- Не дрыгайся. Слушайся.
И тот обмяк, расслабил плечи. Дагур снова засопел возмущенно, но не издал ни звука. Дайн первым зашагал к оббитым железом дверям, ведущим в тюремную утробу. Короткий переход по темным извилистым коридором, лязг дверей - и все четверо оказались в просторной темной камере, пол которой покрывала солома, а небольшие окна, забранные решеткой, выходили на каменный закрытый двор.
- Тю, Праведный Отец уже с сопляками воюет, - протянул из угла одноглазый, бородатый мужик, сидевший на собранной в кучу соломе, - кто вы такие? За что вас?
- Я Лис, - тут же произнесла Лиса, - старший сын в семье. Это мои братья. Мы не вышли вовремя на работу на праведные повинности. Конюх Стубора уже устал меня сечь и передал Праведному Отцу.
- А-а-а... Ну, ждет тебя и твоих братьев Площадь Праведных, парень. Но ты, как я посмотрю, не из робких, так? Не боишься?
- Двум смертям не бывать, слыхал такую поговорку, - процедила Лиса, отвернулась и двинулась вглубь камеры.
Братья заторопились за ней, а бородач засмеялся вслед и проговорил сквозь хриплый басистый рокот:
- Не обломанный ты еще, стервец. А вот как почувствуешь кнута палача Хогана, так заговоришь по-другому. Мы все тут раньше были храбрыми.
- А сейчас боитесь? - бросила через плечо Лиса и тут же пожалела, что связалась с мужиком. Еще пристанет, чего доброго. А ей никак нельзя открывать, что она девочка. Неизвестно, что с ней сделают здешние обитатели, когда узнают, кто она на самом деле.
- А ты болтливый, как я погляжу... Посмотрим на вас, какими вы вернетесь с Площади, - зловеще произнес мужчина.
Глава 4
Людей в камере оказалось немного - несколько мужчин, что глядели на Лису и братьев настороженно и неприветливо. Камера оказалась большим помещением, разделенным колоннами и арочными проходами, сложенными из кирпича. В стенах кое-где чадили факелы, пахло смолой, потом, мочой и старой соломой. То есть воняло так, что Лиса решила непременно найти место у окна, чтобы им перепадало хоть чуть-чуть свежего воздуха. Лишь после, к концу дня она поняла, что холод хуже вони, и держаться надо в глухом, укромном углу, прижавшись друг ко другу и сохраняя остатки тепла.