Лиса была в брюках и в плаще, потому решила выдавать себя за мальчика и не натягивать на голову уродливое покрывало. Неудобно, когда шея затянута платком. Неудобно и неприятно. Сразу начинаешь чувствовать себя человеком второго сорта. Недочеловеком каким-то.
Лиса решила, что пора ей объявится перед святыми очами Праведного Отца, потому направилась к его хоромам. Широкий сруб, окруженный частоколом из толстых вековых стволов, даже не обтесанных как положено, казался ненавистным и мрачным. В воротах несли службу два рыцаря в белых плащах, с овальными щитами и заостренными кверху шлемами. Бородатые, здоровые, бритоголовые.
Лиса долго и упорно просила пропустить ее внутрь, говорила, что ее ждет Игмаген, что Праведный Отец знает, зачем она пришла. Уже не скрывала, что девушка, что приехала из Суэмы, что братья ее в тюрьме.
Все напрасно. С ней даже не разговаривали.
- Не велено пускать никого, - буркнул один, преградив вход копьем.
Лиса ругнулась долго и витиевато, помянув и потроха зменграхов, и бородатую голову Гусса - морского царя, и пожелав воинам посинеть и сдохнуть. После отошла на небольшое расстояние, пристроилась у стены и решила, что будет ждать. Когда-нибудь эта толстая лисица, этот сын шелудивой собаки выберется из своего дома, и тогда уже Лиса его не упустит.
Надвигалась ночь, холоднющий ветер нес запахи навоза, сгнивших овощей, людских нечистот, и еще какой-то гадости. Ну почему, почему на улицах Суэмы никогда не воняет? И тут Лиса вдруг поняла, что всю малую и большую нужду справляла в Суэме в специальных помещениях, в таких удобных туалетах - как там это называлось. И все мылось постоянно, и все было очень чистым. А тут, в Тхануре она сама лично уже пару раз забегала за покосившиеся сараи, следуя зову природы. Тут все гадят прямо под ноги, вот и вонь жуткая. И не убирает никто, а в Суэме люди мели улицы, мусор собирали в бумажные пакеты и закапывали в землю где-то за городом. И вообще все в той стране держалось в порядке, не то, что здесь, в проклятых королевствах.
Вон, идет женщина, вся закутанная в рваный грязный плащ, и за ней, цепляясь за ее юбку, четверо детей. Все чумазые, грязные, оборванные. Вряд ли эта женщина решит отмыть своих отпрысков от грязи, вряд ли надумает линий раз постирать одежду. А если и надумает, то где ей взять лохань для стирки? И на мыло тоже деньги нужны. Так что, лучше уж и не заморачиваться и жить в грязи.
В деревне и то лучше, там у Лисы во дворе колодец есть, и ведро есть для того, чтобы воду достать. И лохань для мытья и стирки тоже есть. Вот только на мыло не всегда денег хватало.
Лиса поежилась, проводила взглядом женщину и ее выводок, сплюнула и помянула зменграхов. Видать, в этот вечер Игмаген никуда не станет собираться. Да и то верно - в такую холодрыгу нечего нос из дома высовывать. Лучше сидеть себе у горячего очага, потягивать вино да пялиться на старинные карты... Интересно, прочитал Галь Праведному Отцу древнюю карту? Разобрал замысловатые письмена и знаки?
Раз не дождаться сегодня Игмагена - то надо наведаться к тюрьме. Там всегда можно получить известия об узниках. Пораспрашивать стражу, сунуть им пару монет суэмских - и все они выложат, все секреты и все тайны.
Нагнув голову, чтобы укрыть нос и щеки от режущих порывов ледяного ветра, Лиса пустилась чуть ли не бегом по слишком знакомой улице. Порадовалась про себя, что сейчас на ее ногах суэмские теплые ботинки и неяркий, невзрачный, но суэмский плащ, подбитый мехом. А под плащом безрукавка из овчины. Не страшно и ночь провести на улице Тханура. А иначе можно было бы легко замерзнуть на таком ветру. Мало что ли зимними утрами находят окоченевшие трупы бездомных?
На Лису оглядывались, некоторые мужчины бормотали вслед что-то неприличное. Но все принимали ее за юношу из состоятельной семьи, потому не связывались. Порядочная семья всегда отомстит за своего - это древнее правило соблюдалось в Нижнем королевстве. Кровная месть удерживала от преступлений гораздо лучше, чем заповедь Моуг-Дгана делать добро ближним.
Тюрьма встретила холодом, мертвой тишиной и четырьмя стражниками у самых ворот. Лиса, приблизившись и вступив в оранжевый факельный круг света, изобразила на лице милую улыбку и, увидев знакомого стражника - того самого, что вместе с Набуром приносил в камеру продукты для нее и братьев - обратилась к нему.