Я задержал косой взгляд на девчонке, когда она поднималась с места – с кривой улыбкой, скрывающей гримасу боли, придерживая ладонью правое предплечье. Я ни разу не видел ее раны, но представлял ее тяжесть. Мне хватало знания, что за восемь дней, которые прошли с момента боя, девчонка обращала на увечье слишком мало внимания. Гротос прав – она поправляется очень быстро, но плохо ли это? Меня не заботило совершенно почему король-принц поспешно утащил ее в свое логово в горах. Я очень хотел выяснить почему он опасался скрывающегося князя – он причина побега моего безумного знакомого. А еще меня интересовала сама девчонка, глядящая на детей демонов со странной тоской. Я не слышал ее голоса в те моменты, - не слышал жалоб или слов восторга. Она просто улыбалась с печальными глазами. Именно тогда у меня появлялось желание прижать ее к себе и успокоить простой фразой «Все будет хорошо…» Когда чувство становилось особенно нетерпимо-бредовым, я срывался с места, на бегу набрасывал на себя Шкуру и уходил в дебри леса. Так же я сделал и в этот раз. Благо, у меня был повод.
Ночь только входила в свою силу, не торопясь заменить собою сумерки вечера. Я черной тенью скользил по лесному ковру, пробирался по бурелому. Бежал, в животной радости вдыхая воздух и ища близкий запах дичи или – если возможно – крови. Отгонял мысли об охоте мыслью о ученике, и снова гнался за еще пока невидимым оленем. А потом меня осенила идея – пройти через Портал до острова Аиконар, до бывшего островка Экон, и отыскать Таурэса в самом Радраккаре. Дерзко, не сказать иначе, но все-таки…
Я скорее со стороны увидел себя, несущегося во всю прыть, услышал как в пьяной страсти ночи хохочет волк. Пропустил через себя немного магии, творя скорый ход в поселок Драккураммов, уже даже видел обоими парами глаз как ткется в воздухе Арка, как между колоннами появляемся червоточина,.. до которой так и не добежал. - Тело вдруг заломило так, что я, ловкий и сильный нурт, как молодой щенок, споткнулся о корягу, кувыркнулся в небольшой лесной овраг и так сильно ударился о поваленное временем дерево, что не сразу смог встать.
При первой попытке подняться я взвыл в голос от боли – тело неимоверно крутило и тянуло, а на переднюю лапу я даже нормально встать не мог, не чувствуя пробирающего до мозга болевого укола. Постаравшись скинуть Шкуру, я наткнулся на новое препятствие – облик волка не желал уходить восвояси. Ни со второго, ни с шестого раза. Магия полностью не слушалась меня – ни когда я захотел бросить Волчью Тень, призрачного посланника, надоедливому Гротосу, ни когда решил даже слово произнести – из горла упрямо рвался только звериный хрип.
«Возвращаться. Надо идти назад!» - в панике все-таки нашелся я, но не тут то было – лапа как болела, так и продолжала болеть. Овраг же, поглотивший меня, своими крутыми склонами словно смеялся надо мной.
Ничего. Я не раз находился при смерти. Был даже в самом Царстве Мрака, больше пятидесяти лет провел там. Что мне все го лишь сломанная лапа в Шкуре?..
К рассвету я все-таки переводил дыхание у овражного обрыва. На широких листьях лопуха собралась влага, которая помогла мне утолить появившуюся жажду, но Волк внутри просил еды. Он хотел крови и мяса. Побольше теплого мяса. Я поскорее отогнал мысль о еде, с трудом перебирая лапами. Мой запах еще стоял в воздухе. Почти неуловимый, но это был единственный шанс выбраться к демонскому лагерю. Да, Гротос меня попинает, но что он может сделать, если магия внезапно покинула меня? Побрешет и перестанет.
С такими мыслями я медленно двигался по своим следам, изредка принюхиваясь. В таком виде и состоянии я очень не хотел нарваться на секача. Мне просто не выстоять – кабан разорвет меня, беспомощного и невезучего оборотня. Зря я все-таки игнорировал их резкий запах пока бежал…
К полудню мне удалось пересечь небольшой ручей. Волк недовольно напился воды из потока, и долго ворчал, что его опять оставили без дичи. Я мягко успокоил зверюгу обещанием поохотиться попозже, что ненадолго смерило пыл зверя. А это было важно – чем быстрее я доберусь до грота и чертова демона, тем легче мне будет потом – с каждым часом, проведенным в облике волка, мне становилось все тяжелее контролировать звериную сущность. Лесной убийца сейчас хотел завалиться в теньке и немного вздремнуть, грозя моему сознанию раствориться посмертно в разуме черного монстра.
Я двигался, но с каждым шагом все медленнее. Передняя лапа совсем онемела, и прикосновение к ней приносило раз в двадцать больше мучений, чем тогда, в овраге. Хотелось есть и поспать, и поспать – больше всего. Но и желудок набивать даже травой у меня не было времени, - каждый новый шаг все глубже погружал в туман неясности.