- Не знаю. Но я уверена в этом, – я сглотнула, вцепившись рукой в плечо. По спине пробежал холодок – скользнул от затылка, покусал ребра и уколол в пятки. Оборачиваться не хотелось – казалось, будто сзади из недр земли поднимается что-то громадное, агрессивное и голодное. Вместе с ним, еще дальше, но к юго-востоку, тихо завыл от тоски неслышимый здесь, у храма, сильный и холодный ветер с колючей снежной крупой.
- Удивительно и необычно. Не буду спорить о том, чего не знаю, – взгляд собеседницы стал спокойным, а лицо отразило усталость. Я тихо ухмыльнулась, удивляясь про себя – узнав ее только сегодня, я поражалась ее осведомленности во всем, чего только касались мои речи. Однако, теперь ей нечего сказать? Это меня настораживало, если не больше. Вот только я не могла определиться во всем этом «больше».
Окружение пирующих – язык не поворачивался выразиться иначе о, наверное, добрых семи-девяти десятках ребятишек, подростков, юнцов и старших «служителей» храма, снующих между столами на открытом воздухе и у больших костров, сложенных на больших проплешинах зеленой травы на кладку из крупной речной гальки, действовали на меня как успокоительное. – Все казались мне одинаково родными и приятными, дорогими и нужными. Меня не волновало, что я, возможно, еще день назад не знала о существовании любого из них, как не волновало и доверие им всем, а в особенности – Дрэалам – Висколю, Сотис и их наставнику-«дедуле». Напоследок ко мне в голову закралась мысль, что я бы все отдала, - лишь бы они оставались рядом со мной.
- Травоядные… - обронил рядом со мной кто-то. В голосе была явная толика недоумения, непонимания и обреченности с хорошей долей насмешки. Мне стоило лишь немного повернуть голову чтобы обнаружить по соседству Рамилу, которую «всезнающая» Сотис назвала невестой Висколя. Не обращая внимания на мое молчание, она продолжала. – Леса здесь кишат самой разнообразной живностью, но редко кто здесь отведает что-нибудь поинтереснее загарпуненной рыбины или нерасторопных раков. От вечных овощей и фруктов скоро сам начнешь травку щипать… - после этих слов девушка, нахмурившись, собрала рукой небольшое содержимое своей миски кончиками пальцев и, чуть откинув голову назад, отправила еду в рот. Этот немного варварский жест, наверное, заметно расширил мои глаза, потому что когда Рамила взглянула на меня, в ее серо-зелено-карих глазах блестели веселые огоньки.
- Ты мерзнешь, – ее голос, все еще такой же тихий и уверенный, обнял меня тонким одеялом. Впрочем, это как раз и вывело меня из оцепенения, напомнив чем я занималась не так давно, погруженная в мысли – грела руки у одного из костров(хотя прочие держались от жара подальше), заглядевшись на Висколя, поучающего какого-то малыша. Кивнув, я слушала уже вторую девушку за день, которая, как и Сотис, видела меня насквозь. – Это нормально для тех, чье место не на равнине. Висколь сказал мне, что нашел тебя в лесу, но ты не из леса, по крайней мере не равнинного.
- Что ты этим хочешь сказать? – я ловила каждое ее слово, будто ожидала, что она расскажем мне о том, о чем я сама вспомнить не в силах.
- Харорны, равнинники, – Рамила обвела взглядом всех присутствующих насколько ей позволяло положение если не поворачиваться вокруг оси. – Все они такие, какими ты их видишь. Я повидала эльфов. Альвы, как они себя кличут – златовласые, как правило – хрупкие, но ловкие. Вспыльчивые драккурамы бы сидели в самом пекле пламени, а задумчивые вирдралы шарахались бы от него, предпочтя ледяной ручей даже сейчас. Граны давно бы резвились в лесу в зверином облике. Но ты ни к одним из них не относишься. Ты похожа на меня, хоть и бледная. Нурт знает, что, как только солнце зайдет, навалится Ночь Скал – жуткий холод, не в пример знойному дню – и ищет тепла и сытной горячей еды, пока солнце не перестало светить.
Рамила поманила меня за собой в сторону от общего веселья, болтовни и шума к одному из столов, где обменивались шуточками смуглые ребята и девушки, отдаленно напоминающие мою спутницу, только немногим темные и волосом и кожей. Мы с компанией обменялись короткими приветствиями, после чего мне с силой надавили на плечо, усаживая за стол, придвинув дымящуюся миску с едой. Мне хватило лишь ухватить ее аромат чтобы вызвать своим острым вниманием к пище смех остальных.
- Ага. Если в тарелке не плавает хоть кусочек мяса – то там помои! – хохотнул один из парней, налегая на содержимое своей миски. Я в ответ засмеялась, а после ахнула – сзади навалилось что-то теплое и мягкое. Поспешно схватившись сзади на нечто, я чуть не прослезилась – на меня набросили меховую накидку.
- Песчаный кот с самих Скал! – улыбающаяся Рамила села за стол со всеми, подмигнув мне. – Когда мы с ним впервые встретились, он был уверен, что подстреленный мной кролик – его. Та охота принесла мне не только пропитание, но и хорошее новое одеяло, – нурты снова расхохотались, а меня хватило на широкую улыбку. Погладив короткий и густой мех импровизированного плаща, я прижалась к нему щекой – настолько он был приятным и теплым. Дрожь и озноб словно от страха куда-то подевались.
- Пока сама себе не добудешь похожий – носи, – понимающе кивнула невеста Висколя, глядя на меня с каким-то странным выражением удовольствия и беспокойства. – Только при одном условии – будешь со мной на охоту ходить. Из лука стрелять умеешь?
- Нет, – призналась я, радостно оглядывая смуглую компанию.
- Научим! – грозно произнесла другая девушка, немногим, кажется, моложе меня, а потом засмеялась. – Нечего Охотнице возится со свитками и древними чтивами. Наша наука не моложе хроник!
Беседа стала неторопливой и ни к чему не обязывающей. Мои собеседники много смеялись и рассказывали истории из своей жизни – в основном случае на охоте или какие-либо их личные находки. Мало-помалу начинали расходиться сначала «не-охотники», а потом и нурты. Я выбрала момент и направилась к дереву, что с самого начала заставило меня восхищаться его мощью. Но я не ожидала такой перемены, произошедшей с ним в густых теплых сумерках.
Кипарис узкой пирамидой пытался дотянуться до облаков, а вот сосед словно затерялся в ароматных хвойных ветках, спрятав свои резные листья которых почти не было видно из-за света. Да, именно света! – из зелени высунулись крупные белоснежные бутоны, распустившись до того, как на небе во всю загорится луна.
При виде этого превращения дерева я, кажется, даже забыла как дышать. Медленно подойдя к великанам вплотную, я осторожно шагнула на одеревеневший за века ствол плюща и пошла по серпантину необычной дорожки, боясь касаться красоты Серебряной Лилии, чьи цветы действительно были так сильно похожи на те несчастные на мой взгляд попытки превзойти Серебряного собрата, возникшие в голове. Я не заметила насколько высоко смогла подняться, потому что появившийся в поле зрения распустившийся бутон наконец будто разрешил подойти ближе и коснуться его. Мои руки предательски затряслись, когда я потянулась к светящимся лепесткам. Пальцы осторожно сжали белый бархат, а к носу прокрался еле уловимый аромат. Сладкий, воздушный и такой нежный!.. Даже голова закружилась на какой-то миг, а потом случилось то, что чуть не скинуло меня с высоты вниз, взорвав сознание и ослабив контроль над телом.
Уже схватившись за крупную ветку кипариса и оперевшись о ствол самого дерева, укутавшего объятьями как Света так и хвойными перьями, я пришла в себя. Слезы обжигали лицо, а сердце безумно колотилось в груди, чуть не выпрыгивая наружу. Я укрыла ноги и плечи шкурой-накидкой, желая только одного - чтобы видения не оставляли меня.
Глаза. Серые, как тучи перед бурей, и печальные - глаза молодого мужчины. Он смотрел на меня с тоской, но что-то заставляло его слабо улыбаться вопреки явной грусти. Чуть вьющиеся волосы, светлые, но не золотистые – скорее с темной рыженой, - почти касались плеч неровными локонами и были стянуты на лбу тонким плетеным шнурком. Темно-серый бархатный пиджак в тон глазам с серебряной вышивкой, широкий клеш просторных брюк. На поясе бляшка в виде волчьей головы с блестящими глазами из медовых янтарей. Правую бровь рассекал давний шрам, что только украшало его лицо. Мне же только оставалось признать, что я никогда раньше(ой ли?, или все-таки?) не видела настолько привлекательного мужчины, хоть на первый взгляд ничто не намекало на его «самость». Приходилось лишь предполагать – из-за легкой дрожи по телу и восхищенному трепету в груди. Кажется, он мне хотел что-то сказать, но в этот момент морок исчез.
Я еле сдержалась от нового всхлипа, все глубже зарываясь от реальности мира в зелени кипариса – ближе к стволу и подальше от края ствола. Мне хотелось лишь одного – чтобы все и всё оставили меня наедине с моим беспамятством с тем «прозрением», которое на миг снизошло. Старший, как же хотелось хоть на немного отойти от всего этого безумия! Как же…
Видимо, мой покровитель сжалился надо мной, подарив глубокий сон без видений еще до того как я успела додумать безрадостную и полную надежд мысль.