— Значит, Огарков — брат Марьи Дмитриевны Волковой? Родной?
— Еще какой родной! Роднее меня.
— Так. Это выяснили. Теперь Самсонов. Кто, кого, куда и зачем устроил?
— Тихо! Этот гад хотел отбить у меня жену, и поэтому он устроил того гада к себе на радиозавод. Этот гад был там главным инженером.
— Подождите, подождите. Ему же восемьдесят пять лет!
— Правильно. А до этого был главным инженером. И когда Огаркова выгнали за пьянство с лампового завода, Маша ходила в комнату этого гада и плакала там два с половиной часа. Я специально засек время — вот по этим часам, — показал Цецулин на стенные часы-ходики с гирями.
Смолянинов пригляделся: часы в виде кошачьей морды, и глаза ходят в такт маятнику: туда-сюда, туда-сюда. И глаза Михаила Анатольевича от всей этой белиберды забегали туда-сюда, туда-сюда.
— Но почему вы все-таки считаете, что это одна шайка?
— А что же еще? Вначале из комнаты этого гада идет дым. Ну такой, как в церкви. И пахнет он… в общем, приятно.
— Канифолью? — Михаил Анатольевич вспомнил, как Самсонов паял.
— Да-да-да-да-да. Канифолью. Именно. Потом музыка играет. — И Цецулин попытался изобразить мелодию, но ничего не вышло. — А потом пришел Мокрухтин. И оба они слушали музыку. Мокрухтин ушел, пришел Огарков. Они опять слушали музыку. А после Огаркова туда моя Маша бегала. Вот я вам и говорю: одна шайка. Маша умерла, Мокрухтина убили, Огаркова убили, и этого гада скоро убьют.
В это время в прихожей стал открываться замок.
В коридоре появился Самсонов, нагруженный гнилыми апельсинами в авоське.
Увидев следователя, смутился.
— Сергей Васильевич, — сказал Смолянинов. — Зачем к вам приходил Мокрухтин и для чего вы с ним слушали музыку?
— Я пытался ему доказать, что музыка — это набор частот.
— Хорошо. Тогда какая связь между запахом канифоли, музыкой и визитом Мокрухтина?
— Он попросил меня отремонтировать плеер. Были посторонние шумы.
— А Огарков зачем после этого приходил?
— Денег просил на выпивку. Узнал от Марьи Дмитриевны, что я получил за ремонт деньги, и пришел.
Смолянинов вздохнул. Теперь старику он не верил.
— Сергей Васильевич, вы в прошлый раз говорили, что боитесь. Ведь убили Марью Дмитриевну, Огаркова и самого Мокрухтина. Не лучше ли будет, если вы мне все расскажете?
Самсонов вздрогнул, лицо и лысина его пошли розовыми пятнами; было видно, старик разволновался. Действительно, мысли его стали путаться, но он сделал над собой усилие и опять собрал их в стройный ряд:
— Молодой человек, если я вам даже и расскажу, вы мне все равно не поверите.
— Почему не поверю? — возразил Смолянинов. — Я даже это запротоколирую. — Он достал из папки бланк и приготовился писать.
— Мокрухтин пришел ко мне и попросил сделать устройство, которое распознавало бы определенную мелодию.
— А Мокрухтин как-нибудь объяснил, зачем ему нужно такое устройство?
— Объяснил.
Михаил Анатольевич аж замер, боясь старика спугнуть.
— Не так давно он купил на Северном флоте списанную подводную лодку. Сейчас он держит ее под водой, чтобы не украли. Но как только он подойдет к набережной и включит плеер, подводная лодка должна всплыть. Для этого ему и нужно такое устройство.
Смолянинов отложил ручку:
— Сергей Васильевич, но это же полный бред!
— Технически это вполне осуществимо. Я ему сделал такое устройство. А Огарков его установил.
— На подводную лодку? — Смолянинов еще раз переспросил, но Самсонов был тверд:
— На подводную лодку.
— И после этого его убили, — подсказал Михаил Анатольевич, пытаясь сбить старика с бреда. — Вы не улавливаете связи?
— Улавливаю. Лодка-то атомная! Он от радиации погиб.
«Тяжелый случай, — подумал Смолянинов. — Как же его вразумить?»
— А где стояла эта лодка?
— В Нагатинском затоне. Утром Огарков уехал, а вечером вернулся. Я его спросил: работает? Он мне ответил: работает!
Старик умолк и опустил голову.
Глаза Михаила Анатольевича забегали, как у кота на ходиках. За что тут зацепиться? Как найти в этой куче навоза жемчужное зерно? И он, как вполне здоровый человек, зацепился за вполне осязаемую вещь: плеер. И глаза остановились.
Из квартиры Мокрухтина он принес старику карманный плеер «Sanyo».
— Его вы чинили?
— Его. Я там заменил конденсатор. — И Сергей Васильевич написал на бумажке его емкость.
Уже легче. Если отправить плеер на техническую экспертизу, там сразу определят: был ремонт или нет. Если был, то выстраивается вполне логическая цепочка, которую Сергей Васильевич изложил с самого начала, пока еще не тронулся: приходил по-соседски Мокрухтин, попросил починить магнитофон, послушали музыку, то есть проверили, как работает, — все понятно.