— Стоп! — подпер его капитан. — Так и дыши пока. — Опять оторвал кусочек ваты, намочил его в спирте и протянул хромоногому, удостоверившись в который раз, что чистый спирт — самое чудодейственное средство на свете. Только нюхнул — и смерть не страшна! Но на всякий случай под понятого Антипкина стул все же подставил. И пригрозил: — Ватку не сосать! Спирт древесный.
Михаил смотрел с сомнением на Анатолия Петровича. Капитан это сомнение по поводу умственных способностей понятого уловил и заверил следователя:
— Дееспособный малый.
Михаил хмыкнул, но продолжил писать:
«…с участием судебно-медицинского эксперта — врача Фролова Д.С. произвел осмотр трупа и места происшествия.
Осмотром установлено: труп мужчины находится в комнате 22 кв. м. Лежит на диване, слева от входа против балконной двери на спине. Голова лицом повернута влево, к стене. Обе руки вытянуты вдоль туловища. Ноги вытянуты. На трупе трикотажная майка белого цвета…»
— Гляньте-ка! — Завадский присел на корточки. К нему подошел эксперт и тоже присел. Из-под тумбочки они вытащили пачку сигарет «Мальборо». — Ничего себе! Огарков — и «Мальборо»! Ну, — повернулся он к двум полуживым кроликам на стульях, — что курил покойный?
— «Бэломоркэнал», — прохрипел Лазарь Моисеевич.
— Стоп! — Завадский ринулся из квартиры.
— Вы куда? — спросил его в спину Михаил, но капитан даже не обернулся. Смолянинов прикинул на глаз расстояние и записал:
«В двух метрах справа от трупа под тумбочкой для постельного белья обнаружена пачка сигарет «Мальборо».
Эксперт пинцетом осторожно открыл пачку:
— В коробке находятся три сигареты «Мальборо». Здесь же три окурка от вышеупомянутых сигарет, один из них выкурен на одну треть, две другие целиком. И зачем он сюда их складывал?
— А как фантики от конфет. Записано. Что еще?
— На стуле рядом с кроватью половина стакана с прозрачной жидкостью. — Эксперт в перчатках взял стакан и понюхал. — Без запаха, возможно, с водой, и упаковка с лекарством, на этикетке надпись: «Антимицин». Упаковка кассетная. В кассете в наличии восемь таблеток. Две ячейки пустые…
Вернулся Завадский, наклонился к уху следователя и зашептал:
— Мокрухтин курил «Мальборо». Только «Мальборо».
Смолянинов догадался, куда бегал капитан. К Зинаиде Ивановне. Она-то уж привычки Мокрухтина знала досконально.
— Дмитрий Сергеевич, — обратился он к врачу, — приступим?
Тот как ждал приглашения: вытянув впереди себя руки в резиновых перчатках, эксперт пошевелил пальцами — и перед понятыми поплыла комната. Даже древесный спирт не помог.
Глава пятая
В вестибюле особняка в кресле перед помещением охраны вновь сидел георгиевский кавалер и редким гребнем расчесывал белую бороду.
Евгения вошла и остановилась от неожиданности. Неужели кто-то из представителей власти почтит их сегодня своим вниманием? Вчера Барсуков не заикался об этом. Значит, маловероятно. О подобных визитах бывает известно заранее.
Дед встал, отложил гребень, склонил седую голову в приветствии и по-военному четко и громко сказал:
— Здравия желаю, Евгения Юрьевна!
— Рада вас видеть, Матвей Иванович, — откликнулась Евгения. — Вы только на сегодня?
— На неделю, а там — в зависимости от диспозиции.
«Что-то случилось!» — пронеслось в ее голове. Пока поднималась на четвертый этаж, перебирала в уме возможные варианты, а перебрав, пришла к заключению, что раз заменили все смены охранников, то дело в них самих. Восемь человек одновременно плохо работать не могут. Дело тут не в работе. Нет, в работе! Находясь на работе, они видели что-то такое, что видеть не должны. Все восемь видели? Может, и не все. А убрали всех. Очень серьезно.
Позвонить она не успела, как металлическая дверь в офис начала открываться.
«Георгиевский кавалер предупредил, — промелькнуло в сознании Евгении. — Его просил Барсуков. Раз ее ждут — проблемы у них».
Таечка молотила по клавишам компьютера и только кивком показала на кабинет президента.
Евгения постучала.
Барсуков открыл сам, секретарше бросил:
— Нас нет. — И дверь за Евгенией закрылась.
Она стояла и глядела на «Черный квадрат» Малевича: все правильно — никаких гостей. Барсуков наедине со своими думами, раз даже не предложил ей сесть, что тоже было нехорошим признаком. Евгения не стала ждать, когда шеф очухается, и направилась к креслу.
— Мокрухтина убили, — прозвучало ей в спину.