— Все. Я больше ничего не помню.
Евгения потушила ночник и вышла.
В кухне сидел Михаил. Седые волосы были влажными.
— Когда ты пришел? — тихо спросила жена, целуя мужа в темечко.
— Только что. Ну как, уснула?
— Обещала. Ты промок?
— Немножко.
— Пап, привет. — Дверь на кухню открылась. На пороге стояла Сашка.
— Ты почему не спишь? — заворчал отец.
— Я в туалет.
— Так иди в туалет. Здесь, по-моему, кухня.
— Я есть хочу.
— Ты же выпила молока, — упрекнула ее Евгения. — И обещала мне все забыть. В том числе и про оладышки.
— Я же не сумасшедшая. Про оладышки я забыла, а про колбаску вспомнила. — И Сашка полезла в холодильник. Там лежала ее любимая докторская колбаса. Михаил недовольно следил, как она взяла нож, тарелку и уселась за стол так, чтобы мачеха стала буфером между ней и отцом. — Вы разговаривайте, разговаривайте, — разрешила дочь, — я вам мешать не буду, — и отрезала первый кружочек. — Ну как дела у тебя на работе? Расследование продвигается или нет?
— Ешь быстрее свою колбасу и уматывай, — рассердился отец.
— Фу, как грубо ты разговариваешь с ребенком, — нахмурилась Сашка и отрезала себе еще кружок колбасы толщиной с палец. — Ма, последний вопрос: а пища тоже была отравлена?
— Да. И вода, и пища, и деревья, и животные. Все было отравлено. Все сошли с ума.
Сашка согласно кивнула — она так и думала — и демонстративно вышла из кухни.
— Ну что ты злишься? В этом возрасте все дети хотят есть.
— Я устал, раздражен и тоже хочу есть. Вот и злюсь.
Закипел чайник. Евгения налила себе и мужу. Из духовки достала блинчики с мясом, поставила тарелку с оладышками, соусницу со сметаной, отрезала немножко «сашкиной» колбаски.
— Убери ты ее, Христа ради, — замахал руками Михаил. — Утром встанет, начнет кричать: кто ел мою колбасу?
Евгения знала: с голодным мужчиной лучше не спорить. Поэтому колбасу убрала и терпеливо ждала, пока муж выпьет первую чашку сладкого чая, съест несколько блинчиков и заурчит. Она налила ему еще чашечку, пододвинула оладышки, сметанку и осторожно спросила:
— Ну как дела на работе? Как расследование? Продвигается или нет? Ответь дочке: что делал?
Михаил с полным ртом хмыкнул:
— Ходил по квартирам. Нашли еще один труп. Как раз под Мокрухтиным. Некто Огарков, пенсионер.
— Какой еще Огарков? — нахмурилась Евгения и присела к столу.
— Удивлена? Не знаю, убийство это или нет, но входная дверь у него была закрыта изнутри. А балконная — наоборот, открыта. Старушка над Мокрухтиным ночью после убийства видела, как по веревке спускался мужчина. Но Мокрухтина-то убили днем. А мужчина спускался ночью. Причем трижды. Ну один раз понятно — спасатель. А два других раза кто?
— Может, старушка придумала со скуки?
— Мужчину на веревке она придумать могла, но вот вымытый пол в опечатанной квартире Мокрухтина придумать невозможно. Причем вымыт он был странно: полосами — наверное, там, где ходили. Под кроватью, под тумбочкой, под диваном, под столом осталась пыль.
Евгения задумалась:
— Когда, говоришь, Огарков умер?
— Похоже, что ночью перед Мокрухтиным. Есть интересные детали: у пенсионера и алкоголика на кухне полно продуктов. В холодильнике и молоко, и кефир, и кильки в томатном соусе, и буханка «Бородинского» зачем-то там лежит, и полбатончика сервелата, скумбрия копченая, три бутылки пива, бутылка «Пшеничной» и коньяк. Крабы, представляешь? В общем, с голоду он не помирал. А в морозилке — полуфабрикаты фасованные в упаковках: окорочка куриные, индюшачьи грудки, ростбиф, отбивные. Вся камера забита.
— Ничего себе пенсионер! — покачала головой Евгения. — Откуда деньги?
— Вопрос поставлен правильно. Но самое интересное не это: пачка «Мальборо».
— Мокрухтин! — почти про себя заключила Евгения. И тут же осеклась: откуда ей знать, что Мокрухтин курит «Мальборо»?
— С чего ты решила? — тут же встрепенулся Михаил. — Капитан Завадский, с которым я работаю, чтобы это выяснить, бегал к женщине, которая Мокрухтина хорошо знает.
— К какой женщине?
— Нет. Так неинтересно. Сначала ты скажи, а потом скажу я. — Он отодвинул тарелку. После ужина к нему вернулось хорошее настроение, и он с улыбкой смотрел на жену.
— Ты сам сказал — Огарков алкоголик. Что он ел всю жизнь? Хлеб, кильки в томатном соусе, борщ по праздникам, кровяную колбасу.
— Почему кровяную?
— Потому что самая дешевая. И вдруг в холодильнике лежат продукты, нехарактерные для него. Сам он их купил? Нет, конечно. Человек очень консервативен в своих привычках. Он лучше съест пять килограммов кровяной колбасы, чем один килограмм сервелата. Что пьет алкоголик? Водку завода «Кристалл»? Он пьет то, что производят в подпольных цехах: спирт, разбавленный водой из-под крана. И курит он не «Мальборо», а «Дымок» или «Приму».