— Рекламная пауза! — и бесстрашно шагнул в квартиру, как в прорубь. За ним Неумывайкин.
Зинаида Ивановна распахнула дверь на балкон. В комнату ворвался свежий воздух. Понятые затравленно озирались в поисках трупа.
Михаил Анатольевич, входя, незаметно прощупал торец двери квартиры — так, на всякий случай. Торец как торец. Ничего необычного. А вот в квартире сразу спросил:
— А давно ремонт делали?
— В прошлом году, — отвечала растерянно женщина, уже предчувствуя что-то недоброе. — Я уехала отдыхать, а здесь мастера работали.
«Камера должна быть направлена на диван, — осматривая комнату, думал Михаил Анатольевич. — Ремонт сделан классно». Вместо потолка в трещинах, какой он видел в квартире Огаркова, у Зинаиды Ивановны была ровная матовая поверхность, с которой свисала современная люстра в виде ленты Мёбиуса.
— После ремонта что-нибудь в квартире переставляли? — спросил Михаил Анатольевич, имея в виду диван. Ведь должны снимать то, что происходит на нем.
— Нет. Сделали только натяжной потолок и чуть-чуть передвинули люстру.
Да, действительно, люстра висела не по центру, а ближе к дивану. В ней, должно быть, и скрыта камера. А кабель пустили под натяжным потолком.
Завадский и эксперты стояли молча, ожидая со стороны следователя только сигнала. И когда Михаил Анатольевич кивнул, сразу по стремянке полезли к люстре. Зинаида Ивановна испуганно схватилась за горло, наблюдая за тем, как светильник отцепили от крюка, развели дымчатые стеклянные ленты и вытащили миниатюрную передающую камеру.
Хозяйка мигом сообразила: снималось все, что здесь происходило. Ей стало невыносимо стыдно. Если раньше женщине казалось, что, кроме нее и «гостя», позора ее никто не видит — «гость» уйдет, и все быльем порастет, забудется, душевные раны затянутся, — то теперь поняла: ничего бесследно не проходит. Останутся кассеты, которые будут фигурировать в материалах уголовного дела, голое тело будут рассматривать следователь, капитан, судьи, позор станет наглядным. Одно дело рассказывать об этом, а другое — они сами все увидят. Тело Зинаиды Ивановны затряслось от истерических рыданий, и она повалилась на диван.
«Да! — думал Михаил Анатольевич. — Здесь, видно, такое творилось, что и представить трудно», — и с сочувствием посмотрел на рыдающую хозяйку.
Завадский бросился на кухню, где в предыдущий раз все обшарил, в аптечке нашел флакон валерианы, накапал побольше, из чайника плеснул воды и дал Зинаиде Ивановне выпить.
Михаил Анатольевич не стал выяснять, куда идет проводка, не дал указания снимать дорогой натяжной потолок, попросил только люстру повесить на место и быстрее увлек группу в соседнюю квартиру. Пусть женщина успокоится. Ему опять стало ее жалко.
А Завадский, глядя на Смолянинова, проявил такую чуткость и деликатность, которую Зинаида Ивановна и предположить в нем не могла. Позвонил в дверь к Нине Ивановне и попросил ее поухаживать за соседкой, которой стало плохо. Старушка засуетилась, начала переодеваться и кричала из комнаты на кухню, где ее ожидал Завадский:
— Опять топали надо мной! Но по веревке не спускались!
— Как топали? Когда?
— Ночью в субботу и воскресенье.
Эксперты возились на площадке с тяжелой сейфовой дверью.
— Кажется, нас опередили, — тихо шепнул Завадский, кивнув на квартиру Нины Ивановны. — Этой ночью опять топали.
Вскрыли дверь только через полчаса. Никому не пришло в голову, что в руках у Смолянинова ключи от нее. Завадский первым делом бросился в комнату, эксперты — на кухню и в ванную. Михаил Анатольевич задержался в коридоре, открыл настежь входную дверь, сунул руку в торец и стал медленно ее прикрывать, пока железная шторка торца, пружиня, не ушла вовнутрь. Все было так, как предполагала Евгения. За исключением одного: тайник был пуст. Но она и не говорила, что он полный!
Из ванной выглянул эксперт:
— Здесь уже побывали.
А из комнаты донесся радостный вопль Завадского:
— Нашел!
Там на полу стоял маленький телевизор, под ним — трехскоростной видеомагнитофон «Панасоник», от него шел кабель под плинтус в квартиру Зинаиды Ивановны. В видеомагнитофоне осталась кассета «BASF Е-300». Завадский вынес ее в носовом платке. Если учесть, что на пленку в триста минут такой видеомагнитофон способен писать девятьсот, то за пятнадцать часов непрерывной работы можно пляску чертей подкараулить.
Завадский со Смоляниновым бросили экспертов и бегом спустились в квартиру Мокрухтина. Там стоял точно такой же видеомагнитофон с огромным телевизором и шестью колонками, расставленными по углам.