ЗА ФИЛОСОФИЮ!
До чего феи лёгкий и даже легкомысленный народец, — поражался Петька. Вот только что они хотели вас штурмовать, потом рыдали от невыносимой музыки — и вот они уже снова бодры и тащат столы с угощениями, потому что сами сумели себя убедить, что сумасшедший фигл избавил их всех от страшной и ужасной напасти. Мдэ…
Рыжие девчонки отряхнули своих парней от пыли, и вот уже из хранов появились другие инструменты — целый оркестр! И вокруг чёрного сыра завертелся безумный рил — кажется, песню Петька припомнил. И рыжие плясали так, что вместе с ними начала хлопать и подскакивать вся площадь.
А потом — совершенно внезапно — был поднят глубоко философский вопрос: может ли фигл перепить лепрекона? Эта тема была столь серьёзна, что дискуссия почти сразу перешла в практическую плоскость. Участвовали все — и даже Горацио, которому очень вежливые феи предоставили персональный бочонок пива со специальной гибкой трубочкой.
И я вам скажу, кто в этой битве вышел победителем!
Специальный ланкский сыр с голубыми прожилками (в эксклюзивной плёнке из чёрного воска) продолжал тянуть из своей трубочки, когда за столом уснули абсолютно все. Маленькие рыжие человечки смотрели сны, опустив головы на руки или раскинувшись в живописных позах. Вокруг них, на всей площади, все следы праздника уже были убраны, и только стол «этих буйных рыжих» остался нетронутым. Потому что рядом сидел Горацио и время от времени икал.
ВСЁ ДЕЛО В ЛОДЫЖКЕ, ЕСЛИ ВЫ ПОНИМАЕТЕ…
9 июня, вторник, день пятнадцатый из восьмидесяти четырёх.
Вы когда-нибудь слышали, как храпит сыр? Что это было на самом деле и было ли вообще — неизвестно, но в шесть утра Петька услышал во сне этот звук и мгновенно проснулся. И, как это бывает, — сразу в состоянии чрезвычайной бодрости.
За столом сплошным повалом спали лепреконы, а между ними — Марина с Яной. В отдалении, опираясь на копьё, дремал одинокий фейский стражник. Горацио сидел на том же месте, что и вчера и, казалось, спал. Рядом валялась трубочка, ведущая к бочке. К пустой бочке. Однако!
Сидеть дальше за этим столом представлялось занятием бессмысленным. Уходить не попрощавшись — как-то некрасиво. Оглянувшись по сторонам, он не нашёл ничего лучше, чем дотопать до стражника.
От похлопывания по плечу парень проснулся не хуже, чем Петька от сырного храпа, и его фиолетовые крылышки встали дыбом — иначе и не скажешь.
— Слышь, пацан, у тебя есть ручка и бумага?
— Что⁈ — стражник ошалело смотрел в Петькино синее лицо, явно не понимая слов спросонья.
— Эчч, кривенс! Ручка и бумага? Писа́ть? — чувствуя себя миссионером среди дикарей повторил Петька.
— А! Сейчас!
Через три минуты перед ним лежал зеленоватый листочек и палочка, из которой выдавливался красящий сок. Пойдёт.
Петька быстро накидал лепреконам записку, оставил свой почтовый адрес (всё-таки теперь они почти что родственники), свернул листок и подсунул Рону под руку. Горацио проснулся и следил за его действиями с любопытством.
— Всё, брат, пошли, — кивнул ему Петька, — Покажу тебе твой новый дом.
Он подхватил своих сонных женщин — по одной в каждую руку — и кивнул сыру:
— Ты же член Нак Мак Фигловского клана, а потому у тебя тоже должно получиться. Тут, брат, главное — движение лодыжкой. Смотри, — он приподнял правую ногу, покрутил голеностопом… и шагнул на полянку у Ягусиной избушки. Если честно, он здо́рово боялся двух вещей: что Нак Мак Фигловская магия хождения между мирами не сработает, и что на поляне снова будет ошиваться тот малохольный эльф. Но не произошло ни того, ни другого.
Горацио выскочил следом и посмотрел вверх, на Петьку, вернувшего свой обычный размер.
— Извини, друг, — такой вот я на самом деле. Но я страшно рад, что ты последовал за мной. Сейчас, девчонок только пристроим.
Складывать Ягу с Мариной на покрытую росой траву категорически не хотелось. Он хотел уж выкрикнуть заветную фразу, но тут избушка поняла, что притащили хозяйку — заторопилась, затопталась и даже присела, распахнув входную дверь. Петька пошёл внутрь, стараясь не стукать дам об косяки, а навстречу ему выскочил кот, и пока Петька укладывал девчонок на печи, Васька и Горацио тщательно обнюхали друг друга и, кажется, пришли к какому-то соглашению.
— Свои, — на всякий случай сказал Петька, присев рядом с ними, и кот с сыром посмотрели на него укоризненно, мол — что ж ты нас дураками, что ли, считаешь?