И тут Петька увидел, как под очередным порывом ветра часть одной кроны оторвалась от своего дерева и перекинулась к другому!
— Это не ветер!!! — заорал он, — Сверху, на деревьях!
И они посыпались. Зелёные антропоморфные фигуры, сплошь покрытые нежной весенней листвой. У них были тела, руки и ноги. И, наверное, всё-таки головы. Только вот ни глаз, ни ртов, ни вообще чего-то похожего на лица у них не было. Зато были лианообразные плети, выстреливающие подобно кнутам, обвивающие руки, старающиеся подсечь ноги… И от того, что эти существа одновременно были похожи и непохожи на людей, становилось жутко. Скьявона сама прыгнула в руки — и понеслось!
Они кружились в хороводе этих инфернальных кустов, которые всё не кончались.
По щиколоткам резко ударило, и земля крепко треснула его в спину. Ноги даже через сапоги резануло так, что Петька подумал — оторвёт нахрен! Сразу два лиственных монстра захватили его и теперь ввинчивались в землю, втягивая лианы за собой, в противоположные стороны! Зелёные плети натянулись, словно струны.
— Вместе! — крикнул подскочивший Дрозд, они рубанули по двум захватам одновременно, и оба атакующих листвяка втопились в землю, да так, что даже следа не осталось.
Петька торопливо выпутался из обрубков лиан. Дрозд стоял над ним, пытаясь смотреть сразу во все стороны.
— Бежим!
Весь прилегающий солнечный лес ходил ходуном. Они стягиваются с определённой площади, как зомбарики на крик паникёрши — понял Петька. Возможно, реагируют на звук. Или на движение. Или на тепло? А может, и на всё это вместе.
— Вон туда! — Дрозд повернул в просвет между деревьями, сквозь который виднелась благословенная мрачность тёмных земель, — Они как осы — на запах собственного сока идут, с-с-суки!
Ах, вот оно что!
— Вон, поляна! — Дрозд свернул правее, — Жми! На открытое пространство они не вылазят!
Они выскочили на поляну — нет, даже на широкий луг, поднимающийся изумрудным бугром. Петька ещё успел подумать, что снова больно уж красивое, как Дрозд остановился, словно вкопанный:
— А-та-та да ра-та-та! Восемь раз с припевом!
Деревья охватывали луговину широкой подковой, и теперь казалось, что в этом лесу предостаточно подлеска — листвяков собралось так много, что древесные стволы совершенно скрылись за их телами. Монстры выбрасывали свои плети, но не могли дотянуться до людей. А Дрозд стоял на бугре и смотрел в сторону тёмной равнины, от которой их отделял широкий кусок луга. И вот этот луг ему как раз и не нравился.
— Что не так? — спросил Петька.
Дрозд упёр руки в боки и сдвинул шлем на затылок:
— Вон, смотри: видишь, цвет травы меняется?
— В низинке? — уточнил Петька, — Светлее, вроде?
— Ага. Помнишь ту змейку? Большеротую? — Петька кивнул, — Где серебристой травы много — самые их гнёзда. Тысячами кидаются. Причём, брат, каждая примерно восьмая — с ядом. Вроде слабенький яд, мелочь, но когда их даже десятки, а уж сотни… Тут как мечом не маши…
— И что делать?
— Что делать, что делать… Стоять будем, так рано или поздно и сюда приползут, — Дрозд открыл свой хран, — Сейчас поищем… сто лет я его не использовал… О! Есть! Смотри, какая вещь! — на ладони Дрозда лежал небольшой амулетик.
— Что он даёт?
Куратор подкинул амулет на ладони:
— Даёт сущую мелочь. При активации в пятиметровой зоне вокруг тебя все враги будут получать пять единиц урона в секунду. Пустяк. Копейки! Если против тебя серьёзный противник — или противни ки — на действие этого амулета надеяться бессмысленно. Даже средний орк из мобовской деревушки имеет единиц шестьсот, не говоря уже о всяких боссах. Но если какая-нибудь вредная паучиха насылает на тебя сотни ядовитых паучат, по паре единичек каждый — работает отлично! Против крыс помогает — вот уж противные твари! Ну и против этих большероток.
— А сколько у них жизни? — с исключительно практическим интересом спросил Петька.