Странно, буря, кажется утихает. Волны стали меньше, и в просветах туч можно разглядеть звёзды.
Хирдманы споро вязали живых. Удача — дама капризная.
Ярл Йоран встал перед своими пленниками, чтобы объявить их судьбу, и тут Петька практически перестал слышать, что он говорит, потому что на ярле был его, Петьки, новый плащ с серебряным шитьём, подбитый тёплым голубым песцом. Понятно, что плащ ярлу продали те же даны. И одел он его, скорее всего, чтобы посильнее ткнуть их в грязь носом.
Нескольких пленённых данов потащили в свой же бывший трюм, а ярл обернулся к ним:
— Теперь трэллы…
А вот с трэллами всё было так, как и предполагал Дрозд. Ни один из крестьян не выжил. У мачты стояли двое: Петька, и старик в синем плаще, снова опустивший на лицо капюшон.
И тут Петька совершил, с точки зрения Дрозда совершенно безумную вещь. Он вытер кровь с разбитой губы и шагнул к ярлу:
— На тебе мой плащ.
Над палубой драккара повисла осязаемая тишина… а потом ярл громогласно и хрипло расхохотался:
— А ты и впрямь не трус! Держи! — брякнула, расстёгиваясь, массивная серебрянная фибула, тёплая меховая тяжесть ухнула Петьке в руки, — Наш! — мощная лапища ярла хлопнула по плечу.
Петька удара ждал и почти не дрогнул.
Хирдманы окружили его, хохоча, хлопая по плечам. Лечилку, что ли, потом принять, вся спина же в синяках будет…
И тут кто-то спросил:
— А где старик?.. Он только что был здесь!.. Не упал ли он за борт?.. Уж не дух ли это был? Больно резво он двигался для старика!..
Подозрения не успели разрастись в страхи. Над головами захлопало, с верхушки мачты сорвался и устремился в ночь огромный ворон. В разрыве туч мелькнул второй. И… показалось или впрямь — там, ближе к луне, в туманной мороси, пронёсся всадник на многоногом коне. Или это просто дождевые пряди из туч? Не слишком ли они быстры, чтобы быть просто тучами?..
Ветер донёс отдалённый волчий вой.
Он обернулся к Йорану. На ум, словно само собой, пришло:
— Во́ронов тени черны,
Слаженно волки поют,
Конь многоногий несёт,
Всадника под облака…
Я не знал, что путешествую с Вотаном. Надеюсь, он на меня не в обиде.
К вечеру они пришли в Хольберг, за это время Петьке довелось посидеть на вёслах (два раза стереть руки в кровь и выпить две лечилки), попробовать копчёной кабанятины с пряными лепёшками и чесноком, получить приглашение в хирд (вежливо отказался) и погостить в посёлке (сразу отказываться не стал, но обещать — пока тоже, потому что неизвестно, как оно всё…).
А на причале его встретил Оддгейр — сын Йорана. Как же тесен мир всё-таки, удивительно. Оддгейр сообщил, что в местном переходнике его ждёт куратор. И даже подсказал дорогу.
Для всех игроков странный парень в дорогом плаще пошёл посмотреть деревню — и исчез…
ВОСКРЕСЕНЬЕ. ДИРЕКТОР И КУРАТОР. РАЗБОР ПОЛЁТОВ
— Хочешь послушать, что про вас люди говорят?
— Ты что, Женечка, решила шпионажем заняться? — картинно удивился Дрозд.
— Займёшься тут с вами. Сигурд звонил. Спрашивал, что я знаю про то, что О́дин вернулся в северные земли.
— И что ты сказала?
— Что доподлинно не знаю ничего. Так хотелось тебя поколотить, Ванька, ты не представляешь!
— Так это нормально! Но ты, как взрослая и воспитанная дама…
Евгения Васильевна фыркнула:
— Как взрослая дама я подумала, что от твоего битья никакого толку! Полезла в «Вальгаллу», новости смотреть.
— Что, она жива ещё⁈
— А куда б ей деться, самая большая викинговская болталка! — она многозначительно посмотрела на Дрозда, — Столько всего интересного. Особенно вот это. Специально для тебя кусок записала.
Евгения Васильевна развернула к Дрозду монитор. На стоп-кадре застыли, понятное дело, викинги. Большие волосатые мужики в антураже застолья в длинном общинном доме. Здесь они были при параде — в нарядных шёлковых рубахах, золотых гривнах, толстенных браслетах и кольцах, красивых плащах. Выражения лиц… разнообразные.
— Включай! — скомандовала Евгения Васильевна.
Включил. Сразу стало шумно и как будто тесно.
…
— Я хотел поведать вам, как старый пройдоха Торкиль решил дважды подоить козу удачи, — сидящий по центру мужик, в котором Дрозд с лёгкостью опознал слегка приглаженного Йорана, отхлебнул из огромной бронзовой кружки и грохнул ей о стол.
— Неужто Торкиль решил вспомнить, что когда-то водил боевой хирд? — спросил кто-то сбоку.