Дрозд спрыгнул с дракона, разом как-то прибавив в росте, и пошагал вперёд. Петька последовал за ним.
Вблизи невысокой каменной ограды, сложенной разве что ради того, чтобы обозначать территорию двора, обнаружился ещё один орк, зажимающий огромную рану в животе единственной оставшейся рукой. Он был ещё жив. Ненадолго, понятно.
Дрозд остановился напротив него, и тускнеющие глаза наполнились узнаванием:
— Господин! Вы вернулись!.. — на этом его речь оборвалась и тело обмякло.
Петька невольно стиснул зубы, Дрозд вздохнул, слегка наклонился, положил ладонь — прямо в латной перчатке — умершему на лоб и велел:
— Вернись! — орк поднялся, неверяще оглядывая себя — пятна тёмно-бордовой крови никуда не делись, но ни ран, ни каких-либо вообще повреждений не было! Куратор повернулся к Петьке и негромким учительским голосом пояснил, — Кто такой некромант? Это лекарь, который никогда не сдаётся!
Поднимать челюсть с пола было некогда, потому что сзади раздалось клокочущее возмущением:
— Ты не имеешь пра!.. — они обернулись одновременно со звуком, в котором соединился хруст, бульканье и чавканье. Дракон жевал, и морда его сделалась чрезвычайно довольной.
— Ну, зато проблемы с кормёжкой решены, — пробормотал Дрозд.
Тело эльфа, лишённого головы, медленно завалилось на них, плеснув на плащи кровищей. Петька не успел поморщиться — как-то он вообще немного не успевал за событиями — как кровавые пятнышки с тихим сипением всосались в ткань плаща. Вот это сильно.
Оба они отступили на пару шагов, и Дрозд с королевской элегантностью повёл перчаткой:
— Позвольте представить, мой юный друг. Это тот самый тип, что повёл себя бесчестно, сместившись с прежней должности.
Ага, бывший тёмный властелин, значицца.
Остатки пати тем временем пришли в себя. Попытки незаметно удалиться были пресечены драконом (Петька сделал промежуточный вывод, что этому пету, скорее всего, особенно нравятся головы), и эльфы сгрудились в кучу, наблюдая невиданную сцену. Раненые орки подходили к высокой фигуре в плаще, преклоняли колено — и отходили исцелёнными.
Дрозд величественно вошёл во дворик, уселся на здоровенную колоду для колки дров и махнул рукой:
— Этих — сюда.
Сказано это было, по всей видимости, дракону, который распахнул кожистые крылья, как будто намереваясь подгонять ими взъерошенных эльфов. Добровольно идти захотели не все, но после откусывания очередной головы прения прекратились. Чёрный провал капюшона тяжело смотрел на четверых оставшихся:
— Кто такие?
Один из бойцов гордо вздёрнул подбородок:
— Мы светлые эльфы, подданные королевы Эалиндель! Мы выполняем важную миссию, и вы сильно пожалеете… — хрясь! Хруп-хруп-хруп…
Теперь их осталось трое: медичка, парень с лютней за плечом и рога*.
*Персонаж, специализирующийся
на скрытых передвижениях
и внезапных нападениях из ниоткуда.
Дрозд ткнул закованным пальцем в менестреля:
— Говори ты. Почему вы решили напасть на мирных крестьян?
Игроки недоумённо переглянулись, и назначенный для ответа парень неуверенно промямлил:
— Ну… Они же как бы тёмные? Силы зла — нет?
Дрозд слегка наклонился вперёд:
— Здесь есть тайный вход? Скрытый артефакт? Древнее заклятое место, способное дать вам силы или могущество?
Игроки снова переглянулись и неуверенно пожали плечами.
— Старший! — Дрозд махнул орками, и от их группки отделился тот, воскрешённый, — Что спрятано у вас в доме? Вы ведь защищали его из последних сил…
— Из последних сил, истинно, господин. Если дозволите, мы его уже откроем?
Капюшон согласно кивнул, и из распахнутых дверей опасливо выглянула орчанка. За ней вторая. Побежала зелёная малышня… Они плакали и обнимались с выжившими мужчинами, а потом кланялись судье в тёмном плаще.
Остатки пати таращились на них во все глаза.
— Мы не знали… — промямлила медичка.
Зато рога упрямо сложил на груди руки.
— Вы хотите разбудить в нас жалость? Не знаю, зачем вам это нужно, но эти… детёныши — такие же грязные орки, как и…
Петька смотрел на свой чёрный клинок, по лезвию которого, медленно впитываясь, стекала кровь. Клинок тоже хотел пить — понял он — и каким-то образом прочитал настроение носителя. И подтолкнул движение, потому что успел он, Петька, даже раньше дракона. Дракон, впрочем, на него не обиделся, подхватил отрубленную голову и аппетитно захрустел. Медичка заплакала. Менестрель молчал и крупно сглатывал.