и длиной около 90 сантиметров.
— С пистолями управляться умеешь?
— Не очень. Уж лучше арбалет.
— Есть небольшой, не очень дальнобойный. О! Кстати, пара специальных болтов есть к нему, с серебряными наконечниками.
— А не специальных?
— Не специальных — вагон. Пачек пять есть точно.
— По десятку?
— По сотне! Говорю же, вагон. Так. Пока не зашли, открывай закупки. Универсальный сухой паёк, штук десять возьми.
— А что значит — универсальный?
— Дивная вещь. Шутка разработчиков, как я иногда подозреваю. Работает в каждой локации, распаковывается едой, характерной для локации. Иногда… хм… странно. Но с голоду не помрёшь. К тому же, это сильно облегчает душевные терзания по части: не хотят ли меня отравить эти милые люди?
Рядом с пайком Петька увидел такое же «универсальное» предложение витаминно-минерального питья. Подумал. Купил три десятка упаковок, мало ли. И лечилки подновил, карман не тянет.
— И последнее. Для выхода нужно найти дом.
— В смысле — дом? Любой дом?
— Да. Не так их там и много, этих домов. Найти и войти внутрь. В доме есть шкаф. Открываешь — автоматический выход. Респаун в случайную точку локации, имей в виду. Надеюсь, нас не раскидает…
Лес был мрачный. Тёмный, составленный из одних огромных елей, втыкающихся макушками в низкое серое небо.
Само небо тоже энтузиазма не внушало. Вроде, и не тучи. Но и солнца не видать. Неприятные клочковатые облака.
Под ногами лежала слегка заросшая тропинка. Мало кто ходит к бабушке, судя по всему. Время от времени в глубине леса что-то трещало, поскрипывало и издавало неприятно-животные звуки.
— Ну что, как обстановочка? — бодро, но негромко поинтересовался Дрозд.
— Нагнетает, — также тихо ответил Петька, — Куда?
— Да всё равно, так или иначе, она сама появится.
— Кто?
— Пошли, увидишь.
Они пошли по тропинке, петляющей в ельнике. Местность бугрилась множеством холмиков, между которыми попадались разной ширины и наполненности ручьи.
— Пить не рекомендую, — предупредил Дрозд, — и переходить лучше по камням и быстро.
— Что, настолько ядовитая?
— Нет. Водится тут… всякое. То речные девы. Эти ещё более-менее, хоть как-то сговориться можно. А то злобные духи. Или ещё хуже того — кельпи* приблудные.
*Келпи (кельпи, кэльпи, kelpie) —
враждебный людям низший водяной дух
из кельтской (шотландской) мифологии.
Обычно принимает облик коня
(иногда с крайне длинной шеей),
который увлекает забравшихся на него
путников в воду и топит;
но может обращаться и человеком.
— Так тут глубины-то?..
— Это специально, чтоб ты расслабился.
Да уж, локация, дружественная до посинения… Вот, хорошо, кстати, что попить купил. Петька решил проверить, как работает новая покупка, активировал порцию питья и не удержался от возгласа.
— Опа!
Дрозд обернулся:
— А-а, это удачный вариант. Можешь смело пить, пахнет как вино, но очень слабенькое, никаких последствий. А кубок, кстати, останется. Можно с собой таскать вместо кружки, во всех локациях будет работать, пусть даже как предмет неизвестной культуры или декоративная вещица. Иногда, при случае, его удаётся на что-нибудь нужное сменять. Был у меня эпизод…
Какой эпизод, Дрозд рассказать не успел. Тропинка вильнула на полянку, неожиданно залитую солнцем, посреди которой стояла маленькая девочка с корзинкой в одной руке, букетиком цветочков в другой, и боялась.
— О, Красная Шапочка! — вырвалось у Петьки.
Девочка так удивилась, что даже перестала трястись и сделала несколько шагов в их сторону:
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — по щекам скатились две огромные слезы.
— А мы, девочка, много чего знаем, — Дрозд явно не торопился сокращать дистанцию. Глядя на него, Петька тоже не стал.
В кустах завозилось, и Шапочка испуганно подпрыгнула:
— Там волк! Огромный серый волк! Он меня съест!
Дрозд слегка подтолкнул Петьку локтем, и тот не нашёл ничего лучше, чем спросить:
— А ты что тут делаешь, одна?
Глаза у девчухи просияли. Дальше диалог пошёл вполне в духе Шарля Перро, с той только разницей, что в конце малявка попросила проводить её, иначе — понятное дело, волк.
— А твоя бабушка, я надеюсь, живёт в доме? — может, удастся по-быстрому выскочить из этого малоприятного места?
— Да!!! В домике, рядом вон с той горой!
В конце концов, какая разница, в какую сторону идти? А тут, вроде, недалеко. И Петька согласился:
— Пошли.
Время от времени в кустах позади шуршало, и Шапочка снова принималась причитать, что, дескать, волк.
— Да идём мы, идём! — Петька уже начинал злиться на это нытьё, — Сказали же: проводим тебя.
Но Дрозд вынул меч и спросил:
— Теперь тебе не так страшно, маленькая девочка?
Красная Шапочка не нашлась, что сказать, вздохнула, украдкой стрельнула глазами в сторону кустов, поджала губы и пошла вперёд.
Тропинка снова сузилась, и Дрозд, к удивлению Петьки мотнул ему головой назад, а сам занял место в середине. Странно, считает, что крадущаяся позади опасность не так страшна, как то, что ожидает впереди?
Петька подумал, рассудил, что с арбалетом ещё возиться, перезаряжать надо, а меч — всегда готов, и тоже вынул из ножен скьявону.
— Уже близко! — радостно сообщила девочка.
Действительно, тропинка сбегала по косогору, впереди блестел очередной ручеёк — и в этот раз даже с подобием мостика из переброшенных досок — за которым на зелёной лужайке виднелся крошечный, очень симпатичный домик.
Девочка пошла через мостик, Дрозд за ней. Он успел сделать шаг, когда из леса всё-таки выскочил волк. Он был огромный. Серый. И он кричал:
— Сёмыч, стой! Стой!!! Не ходи туда!
— Во-о-олк! — пронзительно запищала девочка, выхватила из корзинки камень и бросила его в ручей. Оттуда тотчас выметнулись две прозрачно-голубые руки, ухватили Дрозда за ноги и утащили под воду. И даже рябь не пошла!!! Как в зеркало!!!
— Сёмыч, назад! — волк остановился на пригорке, не доходя до ручья с десяток метров, — Скорее, достанут!
Красная Шапочка взвизгнула, обнажая два ряда острых, похожих на иглы зубов:
— Как же ты мне надое-е-е-ел!
У Петьки, наконец, разморозились ноги, он пулей взлетел на пригорок и замер в нерешительности. Волк — он, конечно, помог. Или это игра морочит?
Серый приветливо улыбнулся (честно сказать, при таком размере морды выглядело жутко):
— Не узнал? Я Вольф. Здоро́во.
— Фубля. Здоро́во. Ну и страсти тут у вас.
— Это ещё что. Смотри.
Полянка перед домом пошла странной рябью, дверь домика распахнулась. На пороге появилась очень, очень пожилая женщина в длинной ночной рубашке и накинутой клетчатой шали. Руки с длинными жёлтыми ногтями, больше похожими на когти, впились в перила крыльца. Голова затряслась:
— Х-х-ы-ы-ы-х-х-х… за ве… рёвочку… дёрни… за верёвочку… дет… деточка… — во рту, вопреки ожиданиям, было полно длинных жёлтых зубов.
Петька понял, что эта тирада обращена к нему, и ему как-то стало совсем не по себе.
— Это что — это вот «бабушка»?
«Бабушка» начала дёргаться, за её спиной колыхалось что-то серовато-жёлтое. Домик вместе с куском зелёного дёрна сдвинулся вперёд.
Вольф передёрнулся и отступил на шаг назад.
— Я думал, она уже не может двигаться. Сильно жрать, видать, хочет.
— Оно… — Петька склонил голову вбок, разглядывая… это, — Оно всё вместе, что ли?
— Ага. Типа улитка. А это, — Вольф кивнул на скалящуюся Шапочку, — типа симбионт-приманка. Я тебе сразу сказать хотел. Да подумал — мало ли, ты ж с куратором…
— Где он теперь, тот куратор? — вслух подумал Петька, — Слушай, а какие тут ещё дома есть?