Дорога все уходила куда-то вниз, петляла между холмами и ветер гнал по ней остатки упавшей листвы. Временами начинал накрапывать дождик. День был серый, спокойный. Унылый и долгий.
Пару раз им встретились люди, направляющиеся к Каньону. И Птица удивилась их потрепанной одежде, серым, потухшим лицам и тяжелой безнадеге, что читалась в их головах. Все они и не надеются на помощь. Среди них были больные, уставшие, изголодавшиеся. Все они торопились, спрашивали дорогу до Каньона и постоянно целовали небольшие деревянные изображения колеса, что висели у них на шеях.
Саен уверял, что совсем скоро они окажутся у перевала, что помощь им окажут и накормят.
- Но старейшины Каньона, Саена, сейчас нет там. Потому никто вас в Каньон не пустит.
- И бальзам от хвори дадут? - спрашивали женщины, прижимая к себе младенцев.
- Все дадут. Никто не умрет, - заверял их Саен.
На ночь остановились в небольшой охотничьей хижине, что прилепилась к склону холма и еле проглядывала сквозь деревья. Саен растопил печь, приготовил горячий ужин. Все делал сам, и на молчаливый вопрошающий взгляд Птицы пояснил:
- Беспокоюсь я. Чем дальше отъезжаем от Каньона - тем больше тревоги. В такие моменты мне надо что-то делать, чем-то занять себя. Мне так легче. А ты отдыхай. Хочешь - задай корма лошадям, я их только вытер от пота и напоил.
Птица почувствовала, что Саен стал ей совсем близким, что он доверяет ей. Не злиться, не брезгует, а ищет поддержки. Даже сообщает о тревоге и беспокойстве. От этих мыслей стало вдруг радостно и тепло. Хорошо стало на душе, будто развели в ненастную ночь огонь в печи и прогнали холод и сырость.
После сытного ужина Саен устроил на двух скамьях удобные постели, улегся и предложил:
- Давай рассказывать друг другу истории. Знаешь что-нибудь?
- Ну... про бога воды Гусса знаю, как он однажды заключил договор с капитаном "Буревестника" и тот капитан не выполнил договора, пожалел денег в уплату Гусса...
- Не, такие истории я не хочу слушать, - поморщился Саен, - а про жителей Линна знаешь что-нибудь? Про любовь, про верность, про храбрость?
- Про любовь? Знаю. Однажды богиня Набара...
- Птица, не про Набару. Про духов, богов и богинь не надо мне рассказывать.
- Тогда не знаю, - резко ответила Птица, - я жила в Линне, а там только и любят, что истории про всяких духов. Про рыбу-оракула, например, что предсказывает будущее, но только если поймаешь ее на полный Маниес и на серебряную леску. Про ведунью Хамусу, которая предсказывает судьбу. И которой ты... Ну, дал по лбу костяшкой...
- А, эту я помню. Я всегда чувствую, когда на меня колдуют. И не люблю это дело.
- На расстоянии чувствуешь?
- Я был недалеко от ведуньи, возвращался с головами драконов. И тут чувствую - касается меня сила духов Днагао. Я и послал этих духов обратно. А они накинулись на Хамусу, потому что злые были. Вот и вся история... А был у тебя человек, парень, который бы тебе нравился, а, Птица? Любимый был у тебя?
Птица растерялась, несмело ответила:
- Так у меня же цветочки девственности на плече. Я не была с мужчинами ни разу...
- О, дохлые зменграхи! Птица, я не об этом... Ладно, вот послушай, что расскажу тебе.
Саен повернулся на бок и посмотрел в глаза Птицы. Что-то странное промелькнуло в его взгляде, как будто всколыхнулась со дна души его сила, и Птица смогла увидеть самый ее краешек.
- У меня была любимая девушка, я знал ее с самого детства. Это было почти десять лет назад, даже больше. Тогда были другие времена, тогда не было Ордена Знающих, а Нижним Королевством правил король. Я жил тогда с братом в деревне, родители мои в то время уже ушли в мир Создателя. Люди уже знали о моих способностях и частенько просили о помощи. И я помогал всем, кому только мог. Почти не отказывал людям.
- Ты лечил их от болезней? - уточнила Птица.
- Да, в основном это. Но иногда меня просили защитить от произвола колдунов. Пару раз мне приходилось сражаться с довольно сильным противником. А мне тогда было девятнадцать лет. Я совсем мало знал о Создателе и только-только начал привыкать к своей силе. Надеялся, что однажды женюсь на своей любимой девушке, и у нас будут дети, сыновья. Хотел, чтобы у меня был дом на окраине деревни, свой табун лошадей, своя пасека. Много чего хотел по тем временам. Но не так все сложилось, как я думал.
- Потому пришла война, - подсказала Птица.
- Потому что пришли Верхние Маги, да. Сожгли магическим огнем приграничные деревни, напали на Нагром. Король позвал меня на помощь, и я оставил деревню и своих родных. У меня в те времена была магическая штука одна, к помощи которой я прибегал время от времени. Я тогда еще не знал Три Закона Магов, потому не представлял, чем мне придется заплатить за силу, что давала эта штука. И вот, я уехал в Нагром, бился с Магами. Тогда еще я думал, что обыкновенный человек, совсем такой же, как остальные люди. И вдруг Верхние Маги называют меня Моуг-Дганом, избранным колдуном. И говорят, что я должен им подчиняться. Вот тогда я и узнал, что брат мне вовсе и не брат, что меня совсем еще младенцем выкрали у жрецов Знающие и назвали своим сыном. Я рос в семье, меня любили, оберегали, обо мне всегда заботились. А на самом деле я был сыном их врага, сыном жреца...