Справедливость этих слов подтверждает донесение управляющего Ржевским отделением государственного банка. В марте 1882 года он известил начальство, что в отделение банка, находящееся под его руководством, часто поступают фальшивые кредитные билеты. Пытаясь разобраться в причинах этого, он выяснил, что «Ржевское отделение Волжско-Камского банка, которое хотя и признает кредитный билет фальшивым, но возвращает его обратно предъявителю для дальнейшего обращения»[72]. В процессе разбирательства артельщик Ржевского отделения Волжско-Камского банка Катаков, отвечая на вопросы управляющего, «объяснил следующее: 1) что в отделении Волжско-Камского банка никогда не арестовывают фальшивые кредитные билеты, а из уважения к публике возвращают ей обратно. 2) при рассмотрении предъявленного ему фальшивого кредитного билета, подтвердил, что билет этот был в их отделении, даже не один раз, а три раза <…> при поступлении фальшивого кредитного билета вторично от одного и того же лица, он желал эти билеты уничтожать, но управляющий отделением Волжско-Камского банка воспретил и приказал возвратить, как это было при представлении фальшивого билета вторично ржевским купцом Ульяном Павловым Поярковым и ржевским купцом Алексеем Григорьевым Сафроновым три раза. <…> 6) в течение 5 летней службы Катакова артельщиком в Волжско-Камском банке, в Ржеве, фальшивых кредитных билетов чрез него прошло 2799 руб. с лишком; в течение 3-х месяцев 1882 г. — поступало рублей на полтораста»[73]. Директор Волжско-Камского банка И. Ф. Досс в письме от 28 июня 1882 года на имя товарища министра финансов П. Н. Николаева категорически отвергал «возможность подобного образа действий» со стороны отделения банка, но в то же время писал: «Если правительству угодно возложить на частные банки обязанность, которая возложена на казенные учреждения (Государственный Банк и Казначейство), — задерживать, для надлежащего освидетельствования, сомнительные кредитные билеты, то справедливость и ожидаемая от такой меры польза указывают, чтобы такое требование было обращено ко всем, без исключения, частным банкам, тем более что на практике эта мера должна встретить противодействие со стороны клиентов частных банков, вероятно, потребует содействия полиции для составления протоколов»[74]. Представляется, что данное замечание свидетельствует, по крайней мере, об отсутствии возложенной на частные банки обязанности задерживать, для надлежащего освидетельствования, сомнительные кредитные билеты.
Неповоротливость российского судопроизводства также способствовала распространению фальшивомонетничества на территории России. Волокита в судах затягивала рассмотрение дел на годы. В 1827–1828 годах сенаторы В. К. Безродный и Б. А. Куракин по высочайшему повелению проводили ревизию в казенных учреждениях Западной Сибири. В местных судах они открыли большое количество дел, которые годами лежали без движения. Об одном из них они докладывали в Сенат в январе 1828 года: «Дело это несколько месяцев было удержано в Тюменском земском суде, более году продолжалось в окружном и без малого столько же времени оставалось без решения в губернском суде; не далее, как в октябре месяце 1827 года сближено было оное к окончанию и к представлению на ревизию управляющего губерниею»[75]. Были и другие дела, о которых сенаторы докладывали в Сенат: «Одно о преступниках Прокопьеве и Овечкиных началось в 1823 году, другое о преступниках Калининых и Анциферове восприяло начало в 1824 году, и третье о каторжном Ливинцеве и других открылось в апреле 1825, но все они решены губернским судом не прежде, как в начале истекшего года»[76].
С годами положение дел не менялось. В 1883 году управляющий седлецкой казенной палатой писал в канцелярию министра: «На основании установленных для здешнего края правил, задержанные казначействами фальшивые кредитные билеты передаются начальникам земской стражи для производств на первых порах дознаний, и затем уже дела эти получают дальнейшее законное направление; но, к сожалению, как опыт показывал, дознания бывают безуспешными и дела эти в дальнейшем ходе прекращаются. Не успешность в производстве сих дел следует отнести к неопытности начальников земской стражи, отсутствию энергии и неумению взяться за дело»[77]. Недаром майор Смельский уверял министра финансов, что не будет никакого следствия о фальшивых билетах в делах, «которые свыше 10 лет без всякого движения и заключаются в бесплодной переписке одних лиц с другими»[78].
74
РГИА. Ф. 560. Оп. 40. Д. 71. Л. 7–7 об.
75
РГИА. Ф. 1376. Оп. 1. Д. 42. Л. 107 об-108.
Князь