Прав, абсолютно прав был М. Х. Рейтерн, когда писал министру внутренних дел графу П. А. Валуеву, что таких агентов «можно употреблять к разведыванию не иначе, как под личным надзором благонадежного чиновника — дабы они не обратили во зло данные им от казны средства: ибо нередко случалось, что сыщики, пользуясь правом приобретать и иметь при себе безнаказанно фальшивые деньги, делались главнейшими переводителями оных»[324].
Надзором за деятельностью привлеченных агентов занимались чиновники по особым поручениям, состоящие при министре финансов. Им поручалось руководить общим ходом розыскных мероприятий, контролировать действия участвующих в расследовании лиц, привлекать к розыску местную полицию и гражданские власти. Нередко и сами чиновники выполняли роль тайных агентов. Они занимались слежкой, внедрялись в сообщества фальшивомонетчиков, организовывали сеть осведомителей.
Участие чиновников особых поручений в расследовании фактов подделки денежных знаков зачастую начиналось с запроса местных властей. Так, в апреле 1864 года губернатор Костромской губернии генерал-лейтенант Рудзевич писал министру внутренних дел, что «в последнее время в некоторых уездах Костромской губернии появилось много фальшивых кредитных билетов, и что средствами местной полиции нет никакой возможности доискаться источника, из которого выходят фальшивые деньги». В связи с этим он просил «для открытия преступников командировать в его распоряжение особых сыщиков, — людей вовсе неизвестных в губернии»[325]. В губернию был командирован чиновник особых поручений Малыгин и приданный ему в помощь (под именем петергофского купца Степана Федорова) надзиратель петербургской полиции подпоручик Ходасевич[326]. Малыгину было предписано соблюдать «строжайшее инкогнито» и не объявлять целей своей поездки никому, кроме губернатора. В докладной записке Малыгина, отправленной из Костромы в министерство финансов 16 октября 1864 года, говорилось, что «подпоручик Ходасевич, имеющий паспорт купца Федорова <…> в настоящее время собрав сведения об одном значительном купце, производящем большую торговлю и занимающийся, как ходят слухи, преступным промыслом сбыта фальшивых кредитных билетов, а может быть и самым производством оных, определился к нему в качестве приказчика, дабы, войдя в доверие его, изыскать средства к открытию преступления»[327]. О себе чиновник сообщал, что для того, «чтобы сохранить в совершенной тайне возложенное на меня поручение, я старался показать в Костромской губернии, что цель моего приезда ревизия Казначейств, но и тут, для устранения всяких догадок, я старался как можно менее оставаться на одном месте и разъезжал по губерниям: Костромской, Ярославской, и Нижегородской и Московской»[328].
Упоминавшийся выше штаб-капитан Сташевский в рапорте о командировке на Ирбитскую ярмарку писал: «Я счел необходимым выдать себя за торговца золотыми и серебряными вещами (из Варшавы), для чего и купил разнородных золотых и серебряных вещей на 800 руб<лей> сер<ебром>, уложив их в коробку, подобно таким, с которыми обыкновенно ходят мелочные торговцы евреи. Прием этот оказался очень удобен и доставил мне полную возможность беспрепятственно ходить по всем квартирам и под предлогом продажи вещей и скупки старого серебра и золота в ломе заводить разговор»[329].
В 1869 году чиновник особых поручений Юревич и помогавший ему богородский исправник штаб-ротмистр Линев, собирая сведения о фальшивомонетчике Зотове, провели «несколько дней в негласных разъездах (в крестьянском платье) по Богородскому уезду, — где проживает наибольшее число подозрительных лиц»[330]. Убедившись в причастности Зотова к изготовлению инструментов для подделки кредитных билетов, Юревич и Линев, «переодевшись в крестьянское платье, отправились под видом извозчиков, с возами на большой дороге, идущей неподалеку села Жажково, с которой своротили на самую деревню»[331]. В пустующем доме они устроили наблюдательный пункт за подворьем Зотова и, выбрав подходящий момент, провели неожиданный обыск, застигнув фальшивомонетчика с поличным.
324
РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 225. Л. 4 об.
Граф