Следует упомянуть, что для привлечения фальшивомонетчика к суду и вынесения обвинительного приговора требовалось не только его арестовать, но и предоставить неоспоримые доказательства виновности арестованного. Тот же Шмерка Зильбергейт, упоминаемый выше, избежал наказания, хотя и задержан был, казалось бы, с поличным. На допросе Зильбергейт утверждал, что «форма же и фальшивые деньги, хотя у меня найдены, но отколе взялись, не знаю», и, вероятно, они подброшены доносчиком. А «горшочек с оловом принадлежит мне и остался от делания дроби, чугунчик с водою могла поставить мать, прочие же снаряды принадлежат отцу моему, ибо он занимался и злотничеством; я сам фальшивой монеты не делал и о делателях оной не сведущ»[46]. Следствию, как с сожалением сообщил военный губернатор Минской губернии генерал С. Е. Кушелев министру финансов М. Х. Рейтерну, не удалось доказать его вину: «Ибо он дал такие отзывы, по которым ни формальное следствие, мною назначенное, ни даже самый суд не могут заставить преступника сознаться в своем преступлении, и он, на основании Законов, вероятно, будет оставлен лишь в подозрении»[47].
Закон требовал не только неопровержимых доказательств, но и соблюдения всех процессуальных формальностей. В декабре 1865 года Новгородская палата уголовного суда рапортовала в Сенат об осуждении крестьянина Карпа Семенова, обвиняемого в «делании и переводе фальшивой монеты, хотя не сознавшегося, но уличаемого тем, что у него отобрана в кармане форма для делания полтинников»[48]. Суд приговорил Семенова к восьми годам каторги, а затем на вечное поселение в Сибири. Крестьянин подал апелляцию, и в феврале 1866 года уголовный кассационный департамент Сената определил: «Удельного крестьянина Карпа Семенова по обвинению в подделке фальшивой монеты оставить в подозрении и отдать его на поруки одобрившим его поведение людям»[49]. Решение было мотивировано тем, «что в деле к обвинению подсудимого Карпа Семенова в делании и переводе фальшивой монеты имеется лишь то обстоятельство, что у него в кармане при обыске найдена из древесной губины форма для полтинников, но обстоятельство о нахождении у него этой формы, при не сознании его, нельзя признать несомненным», поскольку свидетели изъятия формы «спрошены по этому предмету с нарушением законом установленных формальностей»[50] и запись показаний в протоколе оформлена неверно. Чиновников Сената не убедили даже обнаруженные в избе Семенова материалы и инструменты для изготовления поддельной монеты.
Следующий этап фальшивомонетничества в России наступил в 70-х годах XVIII века. Связано это было с появлением в денежном обращении страны бумажных денег. В 1768 году Россия вступила в тяжелую и затяжную войну с Османской империей (1768–1774). Содержание армии стоило дорого. Война требовала серебра. Все расчеты, особенно с зарубежными поставщиками, велись исключительно в серебряных и золотых монетах. Ежегодно на нужды действующей армии требовалась «знатная сумма». Пополнить казну звонкой монетой можно было повысив налоги или взяв деньги в долг у населения. Введенные в денежный оборот страны ассигнации, по существу, и представляли собой государственные долговые расписки на взятые у населения в долг наличные деньги.
Глава 2
Бумажные деньги и ценные бумаги
47
Там же. Л. 25.
Граф