Новое снадобье действительно даровало молодость. Очень медленно, возвращая за раз всего по несколько дней жизни. Однако и это было достижением.
Ландерий ликовал. Вернув все органы в надлежащие места, он наслаждался жизнью. А, насытившись, взялся за создание собственной армии.
Илоп тоже жаждал жить вечно. Но вражда с Ландерием мешала плодотворному обмену знаниями. И вскоре конфликт привел к первой войне между амаличами. Вернее между людьми, принадлежащими амаличам.
Тысячи человеческих жизней, десятки сражений. И ни одной из сторон уже не было дела до причины происходящего. Найдя способ раздобыть секрет снадобий омоложения Ландерия, Илоп приступил к собственным опытам. А безумие в его глазах тем временем проявлялось всё отчетливее.
Победа над Ландерием принесла лишь тягу к убиению себе подобных. Почувствовав, что магия на крови соплеменников способна творить чудеса ранее неведомые, Илоп взялся а совершенствование собственного тела. Ему было плевать, что дух страдает и сжимается. Главное – это способность пережить те казни, которые придумают оставшиеся амаличи в случае поимки сородича.
И он не прогадал. После сожжения войск Ландерия Кримали сомкнули свои ряды. Продолжая собственные поиски источника продления жизни, они улучшали свои познания в магии. Но всё же этого оказалось недостаточно, чтобы поймать безумного Буйного.
Зима сменила осень, а лето весну уже пять раз. Илоп продолжал безнаказанно убивать и грабить. И никто не смог прекратить его налёты. Не смог, пока амаличи не устроили ловушку, способную не только заманить, но и удержать их все больше лишающегося разума соплеменника.
Это было его последнее нападение. Незапланированное Илопом, но подстроенное другими Крималями. Именно тогда удалось схватить Буйного, именно тогда Боеслав лишился всего.
Однако до судьбы Меньшого никому не было дела. Единственное, что тогда волновало амаличей – сохранять ли жизнь самому Илопу. Уж слишком много сил скопилось у Буйного. И никто не ведал, чем обернется попытка лишить его магии. Но какие бы заклинания не защищали Буйного, они не могут действовать вечно. И темница, из которой невозможно выбраться, стала решением, принятым всеми.
Поместив Илопа в непроницаемую для магии клетку, Кримали приказали засыпать его землей. А сверху нарисовали невидимый для человеческого глаза символ. Теперь Буйный не мог выбраться, а вскоре не мог и дышать. Но даже когда земля заполнила его легкие, тело продолжало жить. Магия поддерживала его, а новое заклинание пока еще условного бессмертия исполняло заложенные в него пытки жизнью.
В Волуновье тем временем подрастала девочка. Становясь с каждым годом всё краше, Меланья свысока взирала на всех вокруг и искала хоть какое-нибудь сносное развлечение в мире, где ей так легко получить абсолютно всё.
- Привет! Ты, должно быть, Мел? – непонятно откуда взявшийся девичий голос казался столь красивым, что ведьма замотала головой в поисках его обладателя. И как только нашла, скривилась от зависти.
Стройная, высокая, она казалась воплощением мечты любого живого существа. Быть ею или быть с нею – вот единственное отличие в мыслях увидевших её людей. Взирая глазами цвета неба, она заразительно улыбалась и словно ожидала улыбки в ответ.
- Что надо? – хмыкнула Меланья, обдумывая, каким образом лучше вырвать эти прекрасные светлые волосы: по одному или сразу срезать весь скальп.
- Эмм… – Незнакомка слегка растерялась. Видимо, до этого она не успела познакомиться с недружелюбием. – Я Эва. Буду жить с вами.
- В смысле «с вами»? – медленно вставая и раскручивая пальцами заклинание повиновения, спросила Меланья.
- Я сирота. Но амаличам сейчас не выжить в одиночку. Это просто чудесно, что твои родители согласились приютить меня.
- Погод… кхх… – поперхнулась Меланья, едва успев отменить заклятие, до того как оно станет заметно. – Ты из амаличей? И с какой это стати мы должны брать тебя к себе?!
- Да, я… Извини. – Всхлипнув, Эва побежала прочь. А Меланья так и осталась стоять. Странное новое чувство мешало понять, что именно следует предпринять в данной ситуации. Ясно было лишь одно – соперница должна исчезнуть. И исчезнуть так, чтобы родители не заподозрили саму Меланью.
Вот только ничего не вышло. Девушки пока были равны по силе. И это злило Меланью больше всего. Неужели какая-то сирота может сравниться с той, что получила силу в числе первых амаличей?
Простая крестьянка – вот кем являлась мать Эвы. Наверняка это была очень красивая женщина, раз уж Илоп Буйный не только надругался над ней, но и позволил выносить его ребенка. Однако всё равно – самая обычная женщина!..