Интересно, мне хватит бутылки шампанского, чтобы упиться до новогоднего настроения, или все же стоит взять две?
Колокольчик на двери звякнул, когда я уже домыла пол. Черт, постоянно забываю запирать ее после закрытия, неужели по табличке не ясно?
- Мы закрыты уже!
- Знаю! – от звука его голоса выронила швабру и резко обернулась, чтобы увидеть, как Игорь делает то, что я должна была сделать минут пятнадцать назад.
Закрывает дверь. А теперь ключ зачем-то в карман убирает, подходит ко мне быстро-быстро и сразу же обнимает одной рукой, прижимая к стене. А я…
Я наступаю на те же грабли. . Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Я, черт возьми, каждый раз наступаю на те же грабли. Возможно у моего лба уже какая-то невосприимчивость к этим ударам черенком выработалась, потому что я не могу ничего с собой сделать.
Закрываю глаза, тянусь щекой к его ладони, которую он поднял, чтобы заправить за ухо мои волосы, упавшие на лицо, практически готовая заплакать. От злости на себя, от обиды на него, от удовольствия, от желания, от которого, как ни прячься, какие стены ни возводи, все равно никуда не сбежать.
Чем дольше притворяешься, тем хуже в итоге. Тяжелей, больней, последствия серьезней.
Я знаю все это, те же грабли, помните? Но все равно отвечаю на поцелуй, едва Игорь касается своими губами моих.
Лишь бы не показаться безумной, лишь бы не показаться. Хотя, может, и черт с ним? Все настолько неправильно, что какие вообще могут быть разговоры.
Он прижимает меня к стене, нащупывает первую пуговицу на рубашке, а я запускаю пальцы ему в волосы. Нет, пожалуйста, не торопись, Игорь, не сейчас, не сегодня.
Я знаю, что он уедет, пропадет снова. Я знаю, что для него все это несерьезно, приятный бонус от встречи. Я знаю, что потом сгрызу все ногти от понимания того, что, возможно, мы больше не увидимся, и тут уж бутылкой вина не отделаешься.
Я не имею понятия, чем он сейчас занимается, даже не догадываюсь о том, где он живет, вообще не в курсе свежих подробностей. Но, несмотря на все это, вот он – тот самый человек, которого я знаю лучше всех на свете.
Сильный, слишком независимый, добрый, хоть и с прибабахом, конечно. Открытый для всех, но, одновременно с этим не позволяющий никому подобраться слишком близко.
С ним очень просто дружить, но строить отношения… Нет, я всегда ему говорила, что при одной мысли об этом бежала бы прочь на предельной скорости.
- Лер, – я не сразу поняла, что он меня больше не целует, руки не убрал, переместил ладони на мои запястья, серьезным стал, хоть и зрачки по-прежнему расширены до безумия.
- Что? – спрашиваю, не отводя взгляд, хотя уже начинаю чувствовать дискомфорт.
- Я не могу так больше, – он говорит медленно, четко.
Наигрался, значит?
Слова Игоря ударяют, больно ударяют, сразу пытаюсь освободить руки, застегнуть пуговицу на блузке, но Ветров не дает.
Черт, как же бесит эта пуговица!
- Лер, Лер... – шепчет он успокаивающе, наклоняется ближе, прислоняется лбом к моему, и я практически сразу затихаю.
Пожалуй, Игорь бесит меня ещё больше пуговицы, неужели не понимает, что до одурения меня доводит?!
- Ты меня не так поняла, – говорит настолько близко, что я как будто внутри себя его голос слышу.
- Тогда объясни, – стараюсь восстановить дыхание.
- Хорошо, – Игорь сперва отпускает мои руки, потом сам застегивает пуговицу на рубашке, отходит на шаг и лишь затем продолжает. – У нас с тобой неправильно все, изначально неправильно. С тех самых гребаных гладиолусов неправильно.
От услышанного даже села. Правильней даже сказать рухнула на ближайший стул. Пару раз тупо моргнула, а потом уточнила:
- Ты помнишь про гладиолусы?
Ветров подтащил второй стул, поставил его напротив моего и тоже сел.
- Я все помню, Лер. Пушкина, портрет основателя школы, как дядя нас из ментовки вытаскивал после «горки» в универе. Я про нас с тобой все помню, Лер. Не забывается такое.
Почему-то из всего предложения ярче всего прозвучало именно «нас с тобой». Уж точно не из-за сдохших колоний нервных клеток и ведер пролитых слез.
- Именно поэтому ты всегда предпочитал уходить по-английски.
- Именно поэтому, – он не стал спорить, чем разозлил еще больше.
- Логично, – ответила едко и посмотрела на закрытую дверь. – Дай ключи.
- На выпускном я испугался. Нет, Лер, я не просто испугался, я охренеть как испугался. Ты просто не понимаешь, как действуешь на меня. Я как будто себя теряю.