— «Крутые»? — задала я вопрос, округляя свои и без того широко распахнутые глаза. — Та самая группировка «Крутых»? — повторила я вопрос, ещё надеясь, что ослышалась.
Эта банда была самой значимой в нашем федеральном округе. Если верить слухам, начинали свою деятельность они в далёких девяностых, о них ходили легенды: разбои, мафия, наркотики, тихие исчезновения людей и громкие убийства — это всё было о них. Редкий житель нашего округа не знал об этой группировке. Всем этим заведовали здесь, так называемые, «Крутые». Со временем о них стало слышно меньше, но насколько мне известно из рассказов, никуда они не исчезли. Просто «наигрались» в бандитов, и теперь создавали видимость законной деятельности. Но народ шептался о том, на что они, действительно, способны, если вдруг за их спиной что-то происходило. Предавшие их просто бесследно исчезали, либо случайным образом отправлялись в мир иной. И никто не искал истинных причин, точно зная, что из этого ничего не выйдет. От того, их слушались, но и «Крутые» на рожон сами не лезли. Местные группировки научились относительно мирно сосуществовать под их началом, и в ход шли договоры, а не оружие. Те закрывали глаза на мелкие хулиганства, но если что-то становилось нужно, они умело манипулировали. Кстати, название «Крутые» появилось от фамилии основателя этой банды, который носил имя — Павел Крут. Поговаривают, что те, кто называли его прозвищем Павлик, тоже куда-то исчезали. Не любил он это производное от своего имени. С тех пор местные авторитеты старались обходиться лишь фамилией, обращаясь к нему просто «Крут», затем появилось прозвище — «Крутой», а после и всю его банду начали величать «Крутые». И лучшего названия не придумаешь. Это всё я знала не первый день. Но что могло объединять моего отца и этих бандитов?
— Вы связались с чем-то незаконным, папа?!
— Мия. Это просто кое-какой товар, который нас «попросили» отгрузить. Ничего серьезного. Но если поставка сорвётся, «Крутые» этого так просто не оставят. Вот чего добивается Дадиев.
— А формула? Зачем ему какая-то формула?
— Формула — это лишь бумага о предстоящей поставке, которая необходима для отгрузки. Она содержит информацию о товарах. Но если этот документ вдруг попадёт не в те руки, то поставка товара «Крутых» может сорваться. А «Крутые» разбираться долго не будут, кто виноват. Им важен результат. И кажется, я знаю, что хотел сделать Тимур, заполучив этот документ.
— Что, папа?
— Не переживай. Ты здесь, и больше нет угрозы. Ни для твоей жизни, ни для предстоящей поставки. Я так волновался за тебя, Миюшка, — ласково проговорил отец, а мне показалось, что он просто не хочет вдаваться в подробности.
Я между тем сомневалась, что угрозы нет, но раз отец так говорит… Также волновало, что за товар такой «Крутые» решили сбывать через отца? Учитывая, чем они помышляют, и то, что придавать огласке эту поставку было запрещено, выходило, что это может быть не совсем законно. Контрабанда? Чтобы избежать лишних налогов? И раз отец связан с химической промышленностью, то скорее всего товар относится к этой сфере. Но что получает Дадиев взамен того, что подставит моего отца? Просто месть?
Мы ещё какое-то время разговаривали. Затем Михаилу позвонили, и он вышел. За то время, что он отсутствовал, мы с папой успели пройтись по территории порта. Как объяснил отец, необходимо было подписать недостающие бумаги и проверить всё ли идёт по плану. На улице погода совсем испортилась, иногда с неба срывался мелкий дождик, но море было относительно спокойным, и для отгрузки товара по воде не было препятствий. Когда мы вернулись до нас лишь изредка доносился гул ветра, и хоть порывы были непродолжительными, от этих звуков замирало сердце. Но после всё затихло. Я вертела в руках очередную чашку с чаем, когда Зотов вернулся. Наверно, он хотел поговорить с отцом наедине, так как подозрительно мало разговаривал, и я уже собиралась предложить им это, сославшись, что хочу подышать воздухом, но у отца зазвонил телефон. Выслушав собеседника, он положил трубку и сообщил Михаилу:
— Груз пришел.
Тот кивнул, а папа посмотрел на меня:
— Мия, солнышко, нам пора, с тобой побудет Валера. Он выполнит любое твоё указание, но у меня просьба: постарайся никуда не выходить.
— Но папа… — начала было, но он не дал мне продолжить.
— Это тот груз, который интересует Тимура. Он может пожаловать в порт. Я не хочу вновь тобой рисковать.
— Я могу снова надеть парик, как и сейчас, когда ходила с тобой по территории!
Отец покачал головой. Не хочет меня с собой брать. Ладно.
— А ты?
— Не переживай за меня. У нас серьёзная подготовка и надёжные люди. Дадиев пожалеет, если посмеет сунуться к нам.
Я кивнула, не очень-то веря в то, что усижу на месте, зная, что поставка произойдет сегодня. А если пожалует Тимур, то вряд ли один. Самых преданных своему делу он, наверняка, возьмет с собой. От этой мысли по телу пробежала дрожь. Выбросить его из головы я не могу. Но только сегодня, возможно, у меня будет шанс посмотреть ему в глаза. Я сумасшедшая. Словно мотылек я лечу на огонь, понимая, что совершено точно опалю крылья. Но настолько манит меня эта идея, что здравые мысли даже не пытаются меня остановить. А может, уже устали твердить мне одно и то же.
Отец с Михаилом уже ушли. Я пялилась на здоровяка Валеру, который в ответ на мой взгляд только широко улыбался с глупым видом и зачем-то кивал. Вот уж послали охранника. В целом, он не вызывал неприятных чувств. Но как я не пыталась — разговор у нас никак не клеился. Поэтому я смирилась с его придурковатой улыбкой. Пусть лучше кивает, чем пытается связать пару слов. Это менее критично для моего слуха.
— Где здесь туалет? — спросила я неожиданно, а он в ответ принялся бессвязно объяснять, в итоге предложив просто проводить. Но я заверила, что лучше сама, и беспокоиться не стоит. Туалет я нашла. Он располагался недалеко от выхода отсюда, который интересовал меня куда больше. Ещё не решив толком, что собираюсь делать, я двинулась к месту предполагаемой погрузки, стараясь держаться за небольшими укрытиями из бетона, собирая где-то внутри себя остатки мужества. Внезапный порыв ветра заставил меня втянуть голову в плечи, а на лицо упала прядь светлых волос. Вот, чёрт. Совсем забыла про конспирацию, и теперь узнать меня не составит никакого труда. Хотя на улице уже темнеет, да и над городом нависли тяжелые тучи, от этого порт погружался во тьму особенно стремительно. Я вышла из очередного укрытия и, оглядываясь, пробиралась всё ближе к погрузочным работам. Отца и Михаила нигде не было видно, сейчас я быстрым шагом переходила от одного строения к другому, испытывая необъяснимое волнение. В этот момент и раздался первый выстрел. А после кто-то навалился сверху, и я упала прямо на асфальт, успев выставить перед собой руки. Неужели Валера проявил бдительность и решил проследить за мной? Но тут же стало ясно, как я ошиблась, услышав голос сверху:
— Скорее, бежим за выступ! — мой неожиданный спаситель поднял меня с земли, и за руку буквально затянул меня за угол, а я старалась отдышаться, глядя в его голубые глаза.
— Что ты здесь делаешь?!
— Тебя спасаю, — мрачно произнес Артём в ответ. — Ты ловко обвела меня вокруг пальца, но это не значит, что мне на тебя наплевать, — он не отводил своего осуждающего взгляда, и я опустила глаза, вспоминая свой побег.
— Но… Как ты меня нашел?
— Я тебя везде найду, — буркнул он и вдруг замер.
— Тём… — начала я, но он приставил палец к моим губам.
— Тише, — казалось, Артём прислушивается к чему-то. Действительно, совсем недалеко стоял гул, будто работает двигатель авто.
— Что происходит? — уже шёпотом поинтересовалась я, не очень рассчитывая на ответ.
Артём, который сейчас выглядывал из-за выступа внезапно развернулся.
— Ты хоть понимаешь, что в тебя стреляли? — он взглянул в мои глаза и, видимо, не разглядев понимания, обречено покачал головой. — Сиди здесь, — приказал Тём, и, сделав шаг, снова обернулся на меня, подойдя вплотную: — Мия! — на этот раз голос звучал по-настоящему, грозно. — Ты можешь меня послушаться?! Сиди здесь, иначе я сам тебя пристрелю!