Если бы не рассказ Даши, возможно, я и не придала бы значения этим маленьким несовпадениям. Но я уже знала, что Степановна — не простая старушка-пенсионерка. Она была главбухом у Пяткова, сына которого грохнул этой ночью бандит со странным голосом, показавшимся мне смутно знакомым. И грохнули Пяткова-младшего в тот самый момент, когда он привёз на свой собственный склад учёного, недавно похищенного у нас со Степановной прямо из-под носа.
Раз засомневавшись, я уже не могла быть к Степановне беспристрастной. Ведь если предположить, что это она отбила Сергея у Пяткова — пусть даже не сама, а с чьей-то помощью, — то сразу всё встаёт на свои места. Крутилась возле нас, потому что боялась, что мы узнаем про заложника. А когда мы стали о чём-то таком догадываться, она, ловко манипулируя Тосиком, сделала всё, чтобы вы, Игорь Андреевич, нам не поверили. Вы и не поверили.
Но тут появляется Константин, а с ним и новая угроза. Кто он такой, что ему тут надо? Степановна начинает усиленно его обхаживать. А тут новая напасть — брюнеты. Всеми правдами и неправдами она вместе с нами напрашивается к ним в гости. Вряд ли она видела в их домике шпионское оборудование. А может, и видела. Или просто, шныряя тут и там по участку, возле машины, ну и в домике тоже, обнаружила что-то такое, что указывало на их связь с Пятковым. Не знаю, следствие покажет. Одно она поняла точно: брюнеты выслеживают учёного. И она после их отъезда устраивает нападение на саму себя. Как бы показывая нам: брюнеты благодаря шпионскому оборудованию убедились, что никакого учёного тут нет, и уехали, тюкнув по башке невольную свидетельницу.
Но нас с вами, девочки, это не убедило. Подслушав наш разговор в беседке, Степановна решается на отчаянный шаг и устраивает Косте проникновение на подозрительную дачу, предварительно, конечно, предупредив охрану, чтобы те спрятали Сергея в подвале. Поэтому Константин и не обнаружил никого в доме, о чём и доложил, вернувшись со своей вылазки. А вот о том, что нашёл Сергея в подвале и успел передать ему подслушивающее устройство, которое потом сыграло свою важную роль, он не сказал. Мы с вами тогда очень расстроились и даже засомневались в правдивости Кости, а вот Степановна сразу ему поверила и успокоилась: мол, я же говорила, нет там никакого учёного!
Вряд ли нападение брюнетов стало для неё неожиданностью. Скорее всего, чего-то такого она и ожидала, и план дальнейших действий у неё был разработан заранее. Во всяком случае полицию точно она вызвала, больше некому. Потом, подставив Костю, пустила следствие по ложному следу. Провожая нас, лишний раз убедилась, что мы уезжаем по своим делам, а не на розыски несчастного учёного. Ей оставалось дождаться, когда уедет полиция, чтобы самой отправиться в город и устроить засаду на Пяткова. Но тут возвращается Даша. Степановна приходит к ней, якобы попить чайку, узнаёт, что Костю никто пока выпускать не собирается, а мы с Анжелой остались в городе и неизвестно, когда вернёмся. Понимает, что плану её ничто не угрожает и начинает действовать. Вот как-то так. Конечно, я могла ошибаться. Но реакция Степановны на высказанные мной обвинения в её адрес была очень красноречивой. Даже, по-моему, слишком!
Мила осторожно потрогала залепленную пластырем ссадину на голове и поморщилась.
— Умница ты моя! — проникновенно сказал Константин, осторожно целуя Милу в лоб радом с пластырем. — Всё ты правильно разгадала. Мы ведь как приехали в город, первым делом отдали запись на обработку специалистам. Когда убрали все шумы и помехи, даже я сразу узнал голос Степановны, и экспертиза это, конечно, подтвердит, так что зря она колотила тебя противнем по голове.
— Эта экспертиза подтвердит только то, что она там была, а не то, что стреляла, — возразила Мила.
— И это докажем. Даже не сомневайтесь, — заверил участковый. — Зинаида Степановна крепко увязла в этом деле. Показания Сергея, смывы с рук. Частицы пороха на одежде. И пистолетик рано или поздно найдётся, никуда не денется. Ну и хозяин дачи, на которой держали Сергея, тоже, я думаю, молчать не станет. Ясно, что он подставное лицо, но что-то всё равно знает. Так что старушке нашей не отвертеться.