Генералы выпили по стопке анисовой водки, закусили осетровой икрой.
Богаевский вытер салфеткой губы:
— Александр Сергеевич, тем не менее хочу сказать вам, что у генерала Краснова сегодня нет выбора. Один путь, как и у генерала Деникина — на Москву. И Краснов от этого пути не отказывается. Различие в том, что генералы доят разных коров: Краснов — германских, Деникин — англо-французских. — Богаевский рассмеялся.
— Разница — в жирности молока.
— Думаю, что нынче англо-французские коровы дают молоко меньшей жирности.
— Но германские коровы требуют лучших кормов.
Лукомский побарабанил пальцами по столу.
— Да, придётся мне огорчить Антона Ивановича.
Богаевский развёл руками:
— То, чего хочет человек, не всегда совпадает с желаниями Господа...
Той же ночью Лукомский телеграфировал Деникину:
« Я глубоко убеждён, что донской атаман генерал Краснов, входя в соглашение с немцами, вёл двойную игру и, страхуя Дон от всяких случайностей, лишь временно «по стратегическим (как он выразился) соображениям» хотел присоединить к Дону части соседних губерний... Но всё же чувствовалось, что он в конце концов не отделяет Дон от России и на борьбу с советским правительством пойдёт до конца и поведёт за собой Дон».
Эта телефонограмма не успокоила Деникина, однако он понял: сменить Краснова не удастся. Теперь оставалось одно: сохранить войскового атамана своим союзником, чтобы он хоть как-то поддерживал Добровольческую армию в походе на Москву...
Утром выборы состоялись. За Краснова подали 234 голоса, за Богаевского — 70, пустыми были 33 бюллетеня.
Глава 28
Иван Шандыба очень часто думал о Варьке. Даже во сне виделась она ему. Молодая, красивая, глаза большущие, серые с голубинкой, коса тяжёлая, до колен.
Теперь, когда Иван сам признался ей в любви, он об одном мечтал: пусть пуля укараулит Стёпку, либо сабля срубит его. Иначе Варьку им не поделить...
А Степана мотало: то на Северном Донце, то на Хопре. То он красных бил, то они его. Не вылезал Ус из боев, но смерть обходила его стороной.
Иван подумывал: что будет, когда они со Стёпкой на хутор вернутся? Ответ приходил один: убьёт он Уса. Но не подло убьёт: на саблях рубиться будут. И будь что будет, либо его возьмёт, либо Стёпкина.
Но тут же иная мысль приходила. Если убьёт он Уса, так ведь посадят его, Ивана. А Варька, захочет ли она ждать Шандыбу-каторжанина? Да и станет ли она жить с таким?
В прошлый раз передал Иван с отцом на хутор для Варьки полушалок. Красивый, кашемировый. Упросил отца: возьми, отдай, таясь, чтобы ни мать, ни Сергей Миронович того не знали.
Не хотел Захар Миронович, но глянул в Ванькины глаза, увидел тоску глубокую и лишь сказал:
— Выбросил бы ты, Иван, блажь из головы. Не твоя она, Варька. Другую встретишь: звон на Дону сколько красавиц...
А полушалок всё-таки взял, припрятал:
— Сделаю, Иван, но в последний раз. Возьму грех на душу. Отмолю. И ты молись, чтобы Бог не оставил тебя...
Однажды Иван почту заносил и зашёл в кабинет атамана. Увидел, как хорунжий Любимов карту Дона разглядывает. Сказал он Шандыбе:
— Бьют наших, Иван, считай, вся Россия на нас ополчилась. Боюсь, спихнут нас красные, и придётся нашему генералу за границу бежать. А мне что делать?.. Тебе ведь тоже с большевиками не жить? Видно, все мы одной верёвочкой повязаны...
После доклада императору Пауль фон Гинденбург, начальник штаба германских вооружённых сил, позволил себе расслабиться и решил заночевать дома в пригороде Берлина.
В этот год фон Гинденбург впервые почувствовал: германская армия начала терять свою былую мощь. Это проявлялось в снабжении армии, в нехватке хороших солдат, в их подготовке...
У Германии, конечно, ещё есть резервы, но они на Востоке. Там, где в своё время Пауль фон Гинденбург одерживал значительные победы. Взять оттуда триста тысяч солдат и бросить их на франко-английский фронт можно, но это значит, что Германия потеряет Украину и Дон, откуда в фатерланд поступают продовольствие и уголь.
Украина надёжно занята Германией, гетман Павел Скоропадский её верный слуга, а его гайдамаки — крепкий барьер от совдеповской России.
На Дону пока войсковой атаман Краснов, а значит, Германия здесь тоже может чувствовать себя спокойно. Но в последнее время Пауль фон Гинденбург заметил: у Краснова существует оппозиция, которая может повернуть Дон в объятия англо-французов, а те поддерживают Добровольческую армию генерала Деникина. Если Деникин почувствует свою силу, он обязательно постарается подчинить себе Краснова, чтобы действовать по единому плану против советской власти.