Развал фронта ещё можно было бы на некоторое время приостановить, окажи союзники реальную помощь.
Но слова, не подкреплённые делом, окончательно разложили войска. Казаки покидали фронт. Краснов писал Деникину: «Главное, на чём играют агитаторы, — это отсутствие союзников. Они говорят, что казаков обманывают, и это в связи с утомлением, большими морозами и тяжёлыми условиями борьбы на севере вне железных дорог разлагает северные станицы, и они очищают фронт».
В агитационных целях Краснов просил Деникина прислать хотя бы один батальон иностранцев, тогда, считал он, можно будет отстоять Дон.
«В противном случае, — писал Краснов, — пройдёт короткое время, несколько недель, и тогда Дон надо будет отвоёвывать, как придётся отвоёвывать Украину».
Впоследствии Краснов вспоминал: «Как только война перестала быть национальной, народной — она стала классовой и как классовая не могла иметь успеха в беднейшем классе. Казаки и крестьяне отошли от Добровольческой армии, и Добровольческая армия погибла».
Краснов попытался ещё раз обратиться к Деникину за помощью в лице союзников на царицынском фронте. Главнокомандующий согласился при условии передачи на этом участке командования генералу Врангелю, на что Краснов ответил категоричным отказом.
На этом все попытки генерала Краснова получить хотя бы малейшую поддержку от Добровольческой армии закончились. Теперь атаман Всевеликого Войска Донского судил, что скажет Войсковой Круг.
От Вёшенского округа на Круг поехали Захар Миронович с Сергеем Минаевичем.
По февральскому снегу добрались в кошёвке[15], поставленной на полозья, в тёплых кожухах, подшитых валенках. Так, в одежде, и на заседание Круга явились: в зале было холодно, печи грели слабо.
Вёл собрание председатель круга Харламов, один из главных противников Краснова.
Накануне оппозиция решила первый удар направить против Денисова, обвинив его во всех неудачах Донской армии.
От генерала потребовали отчёта. Но что мог сказать Денисов? Не мог же он ответить, что все последние дни они с начальником штаба генералом Поляковым разрабатывали наступательную операцию на Северном фронте. Сюда подтягивались лучшие дивизии Донской армии.
Оппозиция взваливала на генерала Денисова обвинение за обвинением.
Мало что смыслившие в боевых операциях Захар Миронович с Сергеем Минаевичем соглашались с выступавшими. Но вот слово взял войсковой атаман Краснов. Речь его была направлена в защиту Денисова.
— Не рушьте армию, господа делегаты Круга, одумайтесь, что вы делаете? Враг идёт, чтобы нас уничтожить. Ваше недоверие к командующему армией генералу Денисову и начальнику штаба Полякову я отношу всецело и к себе, потому что являюсь верховным вождём и руководителем Донской армии, а они только мои помощники... Устранить их от сотрудничества со мной — это значит отрубить у меня правую и левую руки.
Закончил свою речь Краснов решительно:
— В таком случае я отказываюсь от должности донского атамана и прошу избрать мне преемника.
Он покинул заседание под шум зала.
— Смотри, — говорил Захар Миронович, — я считаю, Круг неверно поступает, когда атаману недоверие выказывает.
— Может, оно и так, кум, но семь округов против атамана?
— А черкасня за него. А там три округа. Я за Краснова буду голос держать...
Председатель Круга Харламов предложил:
— Сделаем перерыв на обед, а потом проголосуем по округам. Как они решат, так и поступим.
Знал Харламов, знала и оппозиция: округа выскажутся против Краснова. Его обвинят и в том, что союзники не дали помощи, и что он не соглашался на объединение с Деникиным...
Когда все выкричались и поставили на согласование, то отставка Краснова была принята, только «черкасня» покинула Круг... Краснов лишь покачал головой:
— У зависти чёрные крылья...
16 февраля на Круге ждали генерала Деникина. Краснов выехал ему навстречу, чтобы лично доложить о положении на фронте и в Войске.
Под станицей Кущевской генералы встретились.
Узнав об отставке Краснова, Деникин нахмурился:
— Жаль, что меня не было на Круге, я бы не допустил этого.
15