— Дай Бог, ваше превосходительство.
— Будем надеяться на лучшее.
Подъехали к лагерю. Дозорные, узнав машину полковника, подняли шлагбаум.
Отбой уже был, но начальник штаба ждал Краснова. Полковник принял рапорт дежурного. Начальник штаба, одёрнув мундир, вышел навстречу. Краснов протянул руку, поздоровался:
— Вероятно, хотите узнать, как съездил? Война на пороге. Наши соображения приняли, так что, Валериан Дмитриевич, с утра поднимаем полк.
Выдвинулись почти к самой границе. Краснов был убеждён: полк расположился здесь ненадолго. Ждали приказа. Не было дня, чтобы полковник не выезжал на возможные участки прорыва. С начальником штаба и командиром батареи выбирали места, где удачнее всего можно было прорвать фронт.
Постоянно выставлялись сторожевые посты. В один из них попали Шандыба со Стрыгиным да ещё два хопёрца, старшим — Степан Ус. Пост им достался на развилке дороги, одна вела на Любеч, другая — на Новгород-Северский.
Выехали с утра, когда густой туман ещё не развеялся: кони будто плыли. Место выбрали удачное. Лошадей укрыли в кустарнике, сами сели в овражке. Наблюдение вели с небольшой возвышенности, откуда во все стороны было видно. Едва туман рассеялся, как открылась округа. Первым отсидел в засаде Шандыба, его сменил Стрыгин. Прилёг Иван на траву, сорвал травинку, прикусил, пожевал. Вспомнил, как в детстве молочай ели. Прежде на ладони покачают, пока из него не перестанет выделяться горькая белая жидкость. Да ещё приговаривают: «Молочай, молочай, на кобыле покачай...»
Рядом Стёпка Ус развалился, пускает дым в небо. Шандыбе курить не хотелось. Редко когда цигарку свернёт, затянется.
Смотрит Ванька в небо — белёсые облака плывут, ровно стая лебедей. Хопёрцы меж собой переговариваются. Один из них перед уходом на службу женился. Сам, может, и не стал бы, да отец крутой оказался. Как прошёл слух, что сын деваху ославил, кнут на нём обломал, после чего заявил: женить тебя немедля, кобеля непутёвого. И в неделю свадьбу сыграли.
Теперь хопёрец всё вспоминал со смехом. Товарищ слушал, сокрушался:
— Тебе хорошо, а я ишшо с девкой вдосталь и не миловался.
Шандыбе вспомнилось, как собирали его на службу. Мать всё сетовала:
— Если б Ванька оставил нам невестку, всё б легче было. Старая я, в хате помощи нет. А от мужиков, от отца твоего или Мишки, какая подмога...
Ус докурил, начал похрапывать. Шандыбу тоже в сон потянуло. Глаза сами закрываются. Почудилось, будто отец Захар Мироныч перед ним стоит, хмурый. «Не спи, — говорит, — сукин сын, в дозоре».
Ивану сон будто рукой отвело, сел. Слышит голос Сёмкин:
— Австрияки!
Стрыгин, запыхавшись, скатился под бугор. Ус вскочил:
— Где?
— Там, — Сёмка рукой указал, — разъезд, человек десять.
— Далеко?
— С версту отсюда.
Стёпка, чуть помедлив, команду подал:
— Выводи коней, готовься к бою, — и побежал к лошадям, на ходу приказывая: — Брать будем в пики и сабли. Стрельбы не поднимать. — И уже с коня: — С Богом, донцы.
У Шандыбы сердце ёкнуло. Сказать, что боязно, — так нет. Азарт почуял, вроде на охоту выбрался.
Не торопясь выехали из балочки. Кони шли по жнивью тряской рысью. Ус повторял!
— По первах в пики бери, нотой в сабли.
Австрийцев увидали в полуверсте. Те ехали кучно, в серых мундирах, кони кургузые рысили прямо на казаков. Обнаружив противника, не повернули, а наоборот, погнали навстречу. Видно, решили: русских мало, сомнём. Стёпка голову набычил, только и выкрикнул:
— И-эх, братцы!
Шандыба повод Воронка отпустил, следом Сёмка и хопёрцы скачут.
Выставил Иван пику, в ушах ветер, конь в бете пластается. Переднего австрияка хорошо разглядел: у него от крика рот перекосило, глаза злые. Иван только и подумал: увернётся австрияк от пики, рубанёт саблей — и прощай жизнь казачья... Ан нет» хрястнуло древко, чуть из седла Шандыбу не выбросило. Откинул Иван пику» выхватил саблю. Тут на него другой австрияк наскочил, схватились. Отбил Шандыба первый удар, а австрияк снова палаш занёс. Ловкий рубака оказался, юркий. Воронок на дыбы встал, тем спас хозяина.
Как наяву представилось Шандыбе учение урядника Пантелея. Изогнулся, в стременах приподнялся, рубанул с оттягом. Плечо от удара едва не вывернул. Почуял — рассёк австрияка едва ли не до седла.
Тут только заметил, что повернули враги, уходят. С версту преследовали их казаки. Наконец Стёпка Ус остановил донцов:
— Назад! Там впереди вдруг засада! — К Ваньке повернулся: — А ты, Шандыба, молодца. Двоих свалил.