Обычно Пётр Николаевич не любил делиться своими планами, а здесь его язык как развязало. Когда опомнился, было уже слишком поздно. Его оставили ночевать в отдельной комнате.
Уснул он быстро. Каково же было его удивление, когда, проснувшись, он увидел рядом спящую Ядвигу.
Краснов осторожно поднялся, оделся, стараясь не разбудить хозяйку, вышел на предрассветный Невский. Вот так же стояли извозчики.
— В «Асторию»!
С той поры Краснов никогда больше не бывал в гостях у этого товарища...
Генерал подошёл к Казанскому собору. Увидев открытые двери, вошёл. Кончалась ранняя обедня. Людей было совсем мало. Горели свечи, светилось несколько лампадок у иконостаса.
Пётр Николаевич купил свечку, подошёл к Казанской иконе Божией Матери, зажёг, поставил, перекрестился. Подумал, как же давно он не был здесь, не чувствовал запаха ладана, не слышал церковного хора...
О серьёзности положения в столице Краснов знал, но чтобы дошло до вмешательства казаков! Получив письменное предписание из ставки Юго-Западного фронта, Пётр Николаевич задумался. Корнилов приказывал перебазировать 10-й Донской казачий полк к ближайшей узловой станции и подготовить его к отправке в Петроград.
Снять полк с фронта было несложно: последнюю неделю казаки несли караульную службу на заставах, перекрывая возможные пути дезертирам. Сложней было завезти продовольствие и новое обмундирование. Командующий фронтом требовал, чтобы казаки прибыли в столицу свежими, на сытых конях: предстояло взвести в Петрограде порядок.
Вызвав командира полка, войскового старшину Балабанова, Краснов дал двое суток на исполнение приказа Корнилова. Балабанов почесал затылок:
— М-да, ваше превосходительство, выходит, наши казачки навроде новочеркасской пожарной команды.
— Исполняйте приказ, господин войсковой старшина. Немедленно перебазируйте полк на ближайшую железнодорожную станцию и там приведите людей в надлежащий вид. Поторопите интендантов, времени у вас в обрез.
— Да уж куда как мало, ваше превосходительство, но постараемся уложиться. Если Лавр Георгиевич дал такой срок, значит, дела в столице не терпят отлагательства...
Ивана Шандыбу, только накануне получившего чин урядника и принявшего взвод в сотне Гаражи, приказ о перебазировании полка удивил. Да ещё та поспешность, с какой велели собираться. Но всё пояснил сотник: полк готовят к отправке в Петроград. По прибытии на место разъяснят зачем.
Казаки по-своему истолковали приказ:
— Видать, студенты и всякая сволочь против государя взбаламутились.
— По всему так. В пятом году даже стреляли в нас, но мы им всыпали, враз присмирели.
— Нагайка, она дело знает.
Похвалялись казаки, а Шандыба отца Варькиного Кондрата вспомнил. В тот год он из Москвы часы-луковицу привёз.
Полк уходил, разобравшись по сотням. Звенела медь оркестра, раздавались команды. Казаки повеселели, ехали как на праздник: чай, не в атаку ходить.
— Песенники! — подал голос Гаража.
— И-эх! Давай нашу, чтоб Разиным атаманом отозвалась!
— Заводи черкасскую!
И сотня подхватила:
Сорок вёрст копыта казачьих коней протоптали в пять часов. В полдень уже вступили на станцию, разошлись по квартирам. Истопили бани.
Пока парились, обмундирование каптёры приготовили. Приоделись казаки, гимнастёрки, брюки с лампасами, сапоги яловые. Даже шинели и фуражки донские выдали.
— Во, — веселились донцы, — теперя и в Питер можно!
— Урядник! — окликали они Шандыбу, — дозволь в столице к бабам сходить?
А от полковых походных кухонь такой густой наваристый дух пошёл по всему посёлку, что казаки только ахали:
— Ну чем, братцы, не жизня, грех помирать!
Войсковой старшина не раз спрашивал у дежурного по станции, когда прибудет состав, но тот только руки разводил:
— Сие не нашего ума.
На станции Шандыба полюбовался маневровым паровозом. По путям бегает, вагоны растаскивает. Машинист в окошко высунулся, сигналы подаёт, то короткие, то длинные.
Иван позавидовал машинисту, хорошая у него работа: сидит, катается, не надо коня кормить-чистить. Ему бы, Шандыбе, такую.
Глава 12
Когда генерал Корнилов отдал приказ Краснову готовить 10-й Донской казачий полк для отправки в Петроград, лидеры политического и финансового мира России переходили от слов к действию. Они собирались то Гучкова, то у Шульгина, то у Родзянко и сообща вырабатывали план государственного переворота...