А я вспомнила синие сапфировые глаза Сапы. Где мои соседки сейчас? Как они?
Я еле дождалась своего отвара, а потом упала в целительные объятия сна.
Сон был яркий и приятный. Но когда открыла глаза, все воспоминания о нем сразу стерлись, оставив лишь сладкое послевкусие.
Когда я проснулась, палата была пустой. За окном было серое хмарево, а иллюзия, наложенная на потолок и стены палаты, дарила свет дневного светила. Яркий день. Сколько же я проспала?
О том, что со мной палату делила герцогиня, напоминали букеты цветов, занимавшие все свободное пространство палаты, гостинцы, которые так и остались лежать нетронутыми, забытый плюшевый заяц на застеленной кровати. Который лежал на боку и таращился на меня стеклянными сиреневыми глазами. И цветок алестинии на моей подушке — подарок от щедрой герцогини.
Может, она просто вышла и еще не вернулась?
Я попробовала встать. И поняла, что чувствую себя вполне сносно. Слабость еще была, но ничего не болело. Я встала и подошла к дверям. Приоткрыла щелку. Охраны не было.
Выглянула в коридор, пусто. Вышла, и тут в коридоре показалась молодая целительница. Которая загнала меня в палату, пообещав подозвать лечащего целителя.
— А где герцогиня? — спросила я.
— За ней рано утром приехал его светлость и увез дочь. Вы крепко спали, и вас не стали тревожить.
— А… — растерялась я. — А мне что делать?
— Отдыхать. Целитель Буффон сказал, что завтра вас уже можно выписать, и герцоги оплатили вам на сегодня палату.
— Понятно, спасибо, — поблагодарила я за информацию. И робко сглотнув, спросила: — А ко мне… никто не приходил?
— Нет, — сочувственно посмотрела на меня девушка и отправила ложиться в постель и ждать лекаря.
Лекарь подтвердил ее слова, проведя со мной еще один целительский сеанс и велев исполнять все предписания, которые он выпишет. И тогда завтра меня отпустят на свободу.
Весь день, пока я не дремала, мы с зайцем напротив таращились друг на друга. До следующего утра, когда лекарь меня выписал, все время я провела в одиночестве.
Никто не побеспокоился унести цветы и гостинцы, предназначенные герцогине. А, может, она оставила их для меня, желая порадовать. Взяв с собой лишь те, что были дороги ее сердцу — алестинии, томик Милорады Буржуа, букет и конфеты от Антуаша. Зайца, наверное, забыла в последний момент. Но за ним так никто не пришел.
Я нечасто впадала в уныние. В поместье было немало таких же несчастных, как я. Здесь моим соседкам тоже приходилось не лучше, чем мне. В том же Тардуме полно нищих, несчастных и сирот. Но все же, бывали редкие моменты, такие как сейчас, когда особо чувствовалось свое одиночество и то, что где-то кому-то в настоящий момент еще хуже чем мне, совсем не утешало. Я одна в этом неприветливом мире, который по какой-то причине так жесток со мной.
У меня нет отца, который беспокоится о том, что его дочь хочет лишней самостоятельности. Нет матери, которая утешит и поцелует на ночь, забирая все горести и печали. Нет родственников, братьев и сестер. Нет покровителя. Фокси не в счет, он поступает только в своих интересах, не заботясь о моих.
Есть соседки, которых я считаю подругами. Но так ли это? Условия, в которых мы росли, приучают нас быть каждого за себя. Сейчас мы сплотились вместе, чтобы было легче выжить и бороться с внешними напастями. Но случись что, вылечу я завтра из академии или попаду в беду, кто-то из них будет рисковать своим будущим, чтобы помочь мне? Я не знаю… Вернее, уверена, что нет.
Нет никого, кто тебя любит и готов бороться за тебя, Нея.
Ты одна в этом мире. Запомни на всю будущую жизнь.
Ты одна.
Я одна…
Глава 33
Друзья, в блогеах вы уже можете посмотреть визуализации Антуаша, Донны, Аннабель, Клодетт и высказать свое мнение.
***
Утром меня осмотрел целитель, сказал, что все в порядке, дал наставления и выписал:
— Нея Черемиха, вы, конечно, девушка симпатичная и приятная, но, давайте, чтоб я вас здесь больше не видел? Хотя бы в этот цикл? — потом вздохнул тяжко и жалобно уточнил: — Месяц?
— Сделаю все, что в моих силах, — слабо улыбнулась я.
Мне выдали вещи, что были со мной при поступлении — верхнюю одежду и всё.
Я вышла из целительского корпуса в осеннюю непогоду, не зная куда идти и что делать. Барака больше нет. Посмотреть на его останки я еще успею — защиты от дождя у меня не было, ее Солька настраивала. Идти на занятия? Для занятий у меня тоже ничего нет. Сумка осталась в руинах барака, все остальное имущество тоже.
В любом случае, мне надо выяснить что теперь делать, значит, стоит сходить к ректору.
Я раздумывала, увидеться сначала с соседками или сразу идти к ректору, но в академии шли занятия, поэтому пришлось выбрать второй вариант.
Лесли встретила меня любопытным взглядом.
— Ох, Нея, ну и шороху ты навела! Ректор рвет и мечет. Я бы не советовала к нему сейчас ходить. Подожди, пока все утихомирится.
То есть я еще и в чем-то виновата?! Ректор злится на меня?! Нормально!
— У меня нет выбора, и виноватой себя не чувствую. Поэтому я лучше схожу сейчас, — холодно сказала я.
— Как знаешь, — пожала плечами Лесли. — Проходи. Он сейчас свободен.
Я постучалась в кабинет. Впрочем, это было лишнее. На входе проводилась проверка ауры, и ректор сразу знал личности посетителей.
Когда я зашла в кабинет, он грозно на меня взглянул. Если в последний раз, когда покидала его кабинет, мы расстались довольные друг другом, то сейчас он снова, как в первую встречу, смотрел на меня как на мерзкого таракошку.
— Черемиха… — недобро протянул он.
— Доборого, кирон ректор. Меня отпустили целители, я не знаю, куда мне идти. И я лишилась всего имущества, что осталось под завалами барака. Мне не с чем идти на занятия, — развела я руками, решив сразу перейти к делу.
Ректор несколько раз порывался что-то сказать, видимо, очень нелицеприятное, но сдерживался. Только жевал губы, словно не давая, чтобы непрошенные слова слетели с губ.
Пытался успокоиться, но потом взревел как раненый демон:
— Зачем ты вообще повела ее туда?! — заорал он.
И кидал глазами в меня молнии возмущения.
В комнате даже как будто стало темнее и почувствовались свежесть и влажность, которые предшествуют грозе и ливню.
— Если вы про ее сиятельство герцогиню, то это вы потребовали, чтобы я провела ее к себе. Напомню, она хотела навестить нас с Донной.
— Демоны!.. Ты издеваешься? — пророкотал он. — Какой надо быть тупицей, чтобы вести ее в барак?!
— Я там живу! Куда я ее должна была вести?
— Куда-нибудь! Сказать мне! Ответить отказом!.. Или, может, ты это сделала специально? — глаза его угрожающе сощурились.
Похоже, или что-то с памятью ректора или он просто хочет повесить на меня весь репейник.* Забыл или не хочет вспоминать как торопил меня и не хотел слушать?
— Ректор не знает, где проживают его адепты? — вскинулась я.
Он осекся. Во всяком случае перестал метать молнии и угрожающе скалиться, как дембернар.
— У ректора очень много забот, адептка, — ядовито процедил он. — Вопросы расселения адептов решает командант. Она понесла наказание.
Я сглотнула. Ох, как бы кирия Мискари не отыгралась на нас. С другой стороны, ну мы чем виноваты?
На этот вопрос, точно подслушав мои мысли, ответил ректор:
— Но также выяснилось, что вы проводили запрещенные магические вмешательства. Что привело к тому, что крыша не вынесла нагрузки и обрушилась.
— У нас протекала крыша и заливало дымоход камина. Можно жить в таких условиях? — спросила я.
— Вы должны были подать об этом заявку команданту…
— Мы подали.
— …и дождаться решения академии, — не давая мне сказать, закончил ректор.
— Пока дождались, мы бы потонули, — не сдавалась я.
— Не смейте! — рявкнул ректор. И вдобавок стукнул ладонью по столу. — Что за неслыханная дерзость! Решили, раз познакомились с герцогиней Аннабель, и она решила вам покровительствовать, теперь можно дерзить?!