— И, тем не менее, из-за этого ты бы не стала вешаться, так ведь? — тем же холодным тоном, показывая, что он не согласен с моими эмоциями, уточнил Фокси.
— Нет, конечно бы, не стала. Это его выбор, — пожала я плечами.
— И выбор, поверь мне, равноценный. Фаргус — король и бог в академии. Представь только, стать вторым у него мечтает каждый! Каждый маг. Считай, это самый ценный приз в академии, и его выиграл Ауруг. Чтобы его получить, он должен быль поставить на карту также самое ценное. Это была ты, принцесса.
Глава 58
— Бред. Я не настолько ценна для Ауруга. И не называй меня принцессой.
— Настолько. И ты это знаешь.
— Не знаю, но, предположим. Откуда это знать Фаргусу?
— У него очень сильна интуиция, — задумчиво проговорил Фокси. — Он очень умен, хитер и силен. Великолепен, — вынес свой вердикт Фокси.
— Тогда, может, наши поиски уже закончены? — с надеждой спросила я. — Похоже, у тебя есть идеальный во всем кандидат на трон.
— Фаргус один из кандидатов, скрывать не буду.
— Но?
— Ты знакома только с четырьмя магами, когда поступишь в академию, тогда поговорим. У Фаргуса есть все, но есть и кое-что лишние. Поэтому он не идеален. Великолепен, да. Я им восхищаюсь. Но мы ищем идеального справедливого императора.
— Фаргус подлый, — согласилась я. — Он принудил меня быть с ним.
— И хорошо что принудил, — огрызнулся Фокси, снова намекая, что лучшего любовника мне было не сыскать. И потом мягче, о своем: — Он получил что хотел, это не самая плохая черта для правителя.
— Фокси, они передавали меня из рук в руки, как игрушку. Это унизительно.
— Они пожалели об этом в первую же минуту, поверь мне. Но глупая гордость не дала пойти на попятный. Они посчитали это проверкой друг друга, но будут раскаиваться в этой минутной прихоти всю жизнь. Потому что понимают, что потеряли тебя.
— Они никогда не будут меня уважать и никогда не признают императрицей.
— Нет, они будут умалять тебя забыть обо всем и просить прощения. Они возведут тебя на пьедестал, и ты еще с ностальгией будешь вспоминать те времена, когда ты не была идеальной. Той, которой еще все не будут поклоняться. Это все? Я развеял все твои страхи и причины, по которым ты торопилась встретиться с Ловцом?
Я молчала. Нет, не все. Но как трудно говорить вслух то, о чем даже думать запрещаю. Набрала в рот воздуха, сказала:
— Я не хотела. Клянусь, я не хотела быть ни с одним из них. Вообще всего этого не хотела. И ненавидела. И самоуверенного Фаргуса, который захотел поиграть с беззащитной служанкой и показать свою власть над другом. И его друзей-подпевал, которые унижали эту служанку, чтобы ему угодить. И Ауруга, предавшего все, что между нами было ради этого самовлюбленного эгоиста. Но в постели…
Я сглотнула и замолчала, вот она неприглядная правда:
— Я позволяла им делать все, что им хочется. И мне это нравилось! — зло выдохнула я, ненавидя в этот момент себя и свое слабое тело. — Да, нравилось. Я получала удовольствие. А должна была оттолкнуть, бороться до последнего. Я порочная, развратная женщина, с которой мужчина может делать все, что захочет, стоит поцеловать.
— Наконец ты облекла в слова то, что тебя мучило. И так ты должна делать всегда, — жестко сказал Фокси и тут же смягчился: — Бедная моя маленькая девочка. Как циник, живущий уже несколько тысячелетий, я бы хотел сейчас очень смачно пошутить, но, боюсь, ты не оценишь моего юмора. Твоя голова забита глупостями, но ведь и правда страдаешь.
Я склонила голову. Я сказала самое сокровенное, о чем боялась даже думать, а он издевается надо мной. Наконец, слезы полились из глаз.
— Поплачь, поплачь, моя девочка. Слезы исцеляют. А потом вспомни о своем даре. Это моя вина, что я не объяснил тебе всех его последствий. Тебе не в чем себя винить, это всего лишь вина дара.
— То есть?
— Какой твой дар, принцесса?
— Эмпатия. Умение чувствовать эмоции других людей, — четко проговорила я, не понимая, при чем тут это.
— Да, но у тех у кого этот дар очень силен, а таких очень мало, есть особенность не только чувствовать, но и отражать эмоции.
— Значит… — задумалась я над его словами.
— Значит, что ты чувствовала то, что чувствует мужчина рядом с тобой. Но не просто чувствовала, а отдавала ему обратно. Как зеркало. Вот скажи, как ты чувствовала себя с ними в постели, тебе есть с чем сравнивать? Со всеми одинаково было? Или по-разному?
Я неодобрительно покосилась на него. Он действительно думает, что я буду обсуждать с ним это? Он фыркнул.
— Неужели ты думаешь, я древний извращенец, желающий посмаковать ваши интимные подробности? У меня своя сексуальная жизнь очень активная, — хвастливо выпятил грудь он. — Мой сын, кстати, поступил в академию в этом году. Когда поступишь, познакомишься с ним.
— Сын? — удивилась я.
— Да, а что? Ты еще узнаешь о моих похождениях. О них легенды слагают!
И опять прозвучало хвастливо, я сдержала улыбку. Похоже, все мужики помешаны на сексе, независимо от возраста и положения.
— А он тоже претендент на трон? Мне с ним придется спать? — невинно похлопала я ресницами.
— Нет, он воин, — быстро проговорил Фокси и как-то странно посмотрел на меня. — Знаешь, тебе лучше вообще к нему не подходить.
— Почему? — опять невинно спросила я.
— Потому, — огрызнулся Фокси. — У меня на него другие планы, и я не хочу, чтобы он бегал за твоей юбкой. Давай лучше сосредоточимся на тебе. Итак, опиши свои чувства, опиши разницу того, что ты чувствовала каждой ночью.
— Ну, — задумалась я. — Фаргус. Если образно, он огонь. Страстный, обжигающий, заполняющий всю, даже разум. Когда я была с ним, у меня мыслей никаких было.
— Отлично, он умеет предаваться страсти. И удовольствие женщины для него не пустой звук. Дальше.
— Леон. Его я сравню с водой. Нежный, обволакивающий своей нежностью, иногда робкий, внимательный к чувствам женщины. Умеет сдерживаться где надо, продлить удовольствие. При этом страстный и чувственный. Но был еще горький привкус чего-то вроде вины и раскаяния, я не поняла.
— Ему не нравится участвовать в таких играх, но должен соответствовать. Он хотел бы иметь тебя в других условиях, но не сумел сдержать желание. Берс?
— С Берсом у нас ничего не было.
Глава 59
— Как это?
— Он отказался от меня, сказал, я не в его вкусе. До этого я слышала странные разговоры про него между Фаргусом и Леоном, его назвали извращенцем. Что это значит? Что с ним не так?
— Он любит боль, — на мой удивленный взгляд пояснил: — Ему нравится разделять боль во время утех, от этого он получает удовольствие.
— Странно, я не почувствовала от него опасности. Совсем. И страха не было. Я же должна была почувствовать что-то такое?
— Не знаю… Берса все боятся. Он очень закрытый. У него сильная магическая защита, я не суюсь к нему.
— То есть ты его за этим занятием не заставал? Откуда тогда слухи?
— Девушки, которые были с ним, рассказывали.
— Им могли внушить. Зачем, не спрашивай. Может, для репутации злодея. Он же из Рамулы? А оттуда всех чокнутыми и жестокими считают.
— Все не так просто. Берс действительно опасен. Причем для всех. Он принц хаоса.
«Принцами хаоса» называли сильных магов, которые не могли контролировать свою силу, когда выпускали ее на полную мощь.
Тогда они становились опасны не только для врагов, но и для своих и всех, кто находился рядом, уничтожая все вокруг.
Помочь держаться в себе им мог только сильный менталист и одновременно сильный боевой маг, находящийся рядом.
Одного менталиста, удерживающего сознание в ясности было недостаточно, потому что надо было еще плести сдерживающие заклятья на ограничение силы принца хаоса, что мог только такой же маг.
При этом чтобы сделать и то и другое, этот маг должен быть не просто сильным. Я даже не могла представить уровень такой силы. Это просто архимаг какой-то.