— И лечить ненавистных магов! — возмутилась я. — Нет, не хочу. Я им вредить хочу.
— Ты не способна на это, — улыбнулся Фокси.
— Еще как способна! — огрызнулась я.
Да, я никогда долго ни на кого не злилась, а ненавидеть вообще не умела. До этого времени. Сейчас ненависть во мне кипела, и я не уверена что от нее в скором времени не останется и следа.
— Ну ладно. Тогда куда? Ты ведь хотела быть полезной и помогать. В некроманты? Ты можешь помогать застрявшим призракам, выполнять незаконченные дела, чтобы их соломона обрела покой.
— Нет, — твердо сказала я. — Одно дело боль физическая. Это неприятно, но терпимо. Душевная боль намного хуже. Проклятый дар! Да еще знаешь, что ничего не можешь изменить. Я не хочу страдать, Фокси!
— Этого тебе все равно не избежать, — усмехнулся он. — Люди страдают постоянно и по всяким ничтожным поводам, словно находя в этом удовольствие. О, тогда, может, тебе к животным? Факультет укротителей. Ты легко найдешь общий язык с любой тварью.
— И привяжусь к ней, — горько усмехнулась я. — Нет, Фокси. Эти дни преподали мне два самых главных урока. Первый, никого нельзя считать своим другом — все предают. Важна лишь цена. Но у каждого она найдется. Второй — ни к кому нельзя привязываться. Нельзя иметь слабое место. Хорошо, сейчас обошлось лишь Булькой.
Я вспомнила свое бессилие перед силой Фаргуса и снова горькая улыбка раздвинула губы.
— На самом деле Фаргус преподал мне хорошие, правильные, и при этом еще мягкие уроки — с Ауругом мы бы все равно не могли быть друзьями, наши дороги уже давно разошлись. Так что, по сути, я ничего не потеряла, потому что ничего не имела. А с Булькой…
Я сглотнула. Горечь разъедала горло и губы.
— Наверное вообще смешно со стороны, шантажировать котенком, пусть он и самое близкое существо. Но это всего лишь котенок, да и жив же, и не помнит ничего. Так что я благодарна Фаргусу. Ты прав. Мне надо было не сдаваться, а подумать, какие уроки я из этого вынесла. А с факультетом мы решим, еще есть время.
Я вышла из горячего источника, словно показывая, что разговор окончен. Я думала, что Фокси порадуется моему обретенному здравомыслию. Но он смотрел на меня хмуро, без намека на радость. Если бы я думала, что бог может сочувствовать, я бы приняла его взгляд за это чувство. Но боги не умеют сочувствовать.
Глава 61
Поместье Литтерацев, год назад.
В одном Фокси был прав. Спустя год, Ауруг вернулся летом в имение. Ходил за мной побитой собакой, смотрел больными глазами. У него была седмица каникул, между практикой и новым циклом учебы.
Я старалась избегать его, мне нечего было ему сказать. Но это было не всегда возможно. А он старался чтобы я все время была рядом, требовал чтобы мне давали поручения, чтобы и он мог находиться возле.
По утрам меня ждали букеты цветов, воду для ванны носить было не нужно, и вообще, весь быт он старался облегчить магией. С чего-то вдруг обновился гардероб служанок, а у меня появилось немного больше платьев и прочих других нужных вещей для девушки. Даже белье. Дорогое, как из магазина для кирий. А теплые зимние вещи были хоть и простыми, но дорогими и качественными.
Потом их Фелисия забрала у меня перед отъездом из имения. Я уже перестала быть служанкой Литтерацев, а, значит, снята с довольствия. И все вещи — это не мои вещи, а собственность хозяев, которой поручили управлять Фелисии. А она посчитала, что оставшимся служанкам они будут нужнее.
Ауруг звал меня то гулять, то на озеро. Брал с собой в библиотеку. Приказывал взять книжку и читать, пока он сам работает. При этом сидел и смотрел на меня. Вечерами я видела его маяту, его желание, чтобы мы остались в спальне наедине, и избегала этого как могла. Он не настаивал, только смотрел хуже побитой собаки.
Только прорвало его не в спальне и не вечером. Мы сидели у озера, наслаждаясь купанием и солнцем. Вдруг Ауруг наступил на ветку, острый сучок глубоко поранил ему ногу. Потекла кровь.
А я увидела, и мне стало муторно, как всегда при виде темно-красной крови. И боль его, острым уколом в сердце, тоже почувствовала. Поэтому не могла отстраниться, подошла, предложила помощь.
Присела рядом, хотела смыть грязь с раны. Но забыла что он маг. Рану он быстро затянул, вылечил.
Но от моего присутствия рядом, слишком близко, слетела вся его защита, и я чуть не упала от толчка сильной боли, которая шла от него. Не физической. Душевной. Такой силы, что сбивала с ног, прерывала дыхание, заставляя задыхаться, резала ножом сердце, колола где-то в боку и под грудью опоясывала смертельным обручем.
Я подняла глаза и обмерла. В его глазах было начинающееся безумие. Невозможно ходить с такой болью постоянно, постоянно чувствовать этот груз вины, раскаяния и страданий. Никто не в силах это вынести.
— Ауруг… — выдохнула я пораженно.
— Нея… если бы я мог все вернуть назад… я так сожалею…
— Я знаю, Ауруг. Не терзай себя больше. Я простила тебя.
И поняла что сказала правду. Зная, как он страдает, как раскаивается, я не могу его больше ненавидеть.
— Правда? — жалко улыбнулся он.
— Правда, — уверенно сказала я.
И попыталась ему передать свою правоту. Я не знаю, как оно действует, но чем демоны не шутят, если я эмпат-зеркальщик, может, я могу передать и свои эмоции. Мне бы и части сейчас хватило.
Я настроилась на успокоение, умиротворенность, покой и смирение, и толкнула это в Ауруга. Посмотрела на его реакцию. Может, получилось, а может, я просто хотела, но мне показалось, что лицо его умиротворенно разгладилось, он прикрыл глаза. По щекам побежали влажные дорожки слез. Он упал мне в ноги и плакал:
— Нея, я так виноват перед тобой… прости меня, прости…
— Ауруг, я простила тебя, — гладила я его по волосам, успокаивая. — Пожалуйста, не надо.
Он положил мне голову на колени, я успокаивающе гладила его по волосам, пока плечи его не перестали вздрагивать от рыданий. И потом еще долгое время, не знаю сколько, но уже сгустились сумерки, ушло светило, появились первые звезды, потянуло прохладой. А Ауруг как ребенок вцепился в меня и не собирался отпускать. Отпустил только почувствовав мой озноб.
— Ты замерзла?
— Ага, — сказала я. — И в туалет хочется.
Он тихо рассмеялся. Вскочил, поднял меня на ноги.
— Зато вода сейчас, как парное молоко. Искупаемся перед тем как возвращаться?
— Давай, — робко пожала плечами.
— Не бойся. Я больше не допущу той ошибки. Тебе не надо меня бояться.
Он погладил меня по щеке, убирая налипшую прядку за ухо.
— Я знаю, самонадеянно после всего говорить, что ты можешь мне доверять. Вряд ли ты сможешь. Но тем не менее, ты можешь на меня положиться, именно потому, что я больше не допущу ошибки. Если тебе нужна будет помощь, ты можешь обратиться ко мне.
— Хорошо, спасибо. Буду иметь в виду.
Конечно, я не стану больше доверять Ауругу, никогда. Но я знала, что он верит в то, что говорит, а хрупкий мир был только что восстановлен. Безумия я ему не желала, простить смогла, не было больше ни обиды, ни злости на него. Он сам себя наказал. Поэтому и ответить ему ничего другого не могла.
Он смотрел на меня призывным взглядом, требуя разрешения на действия. Не знаю, если бы он не спрашивал моего согласия, а просто вместо того чтобы смотреть на мои губы, их взял и поцеловал, как очень сильно хотел сделать, я, может быть, и ответила на его желание. Но он его сдерживал, сдержала и я. Побежала в воду купаться, он за мной.
После этого у нас установился хрупкий мир. Не дружба, не любовь, не пойми что.
Глава 62
Магическая академия, настоящее время.
— Твой отец не разрешал мне сообщать, откуда я, потому что…
— Да, я в курсе. Алдая рассказала. Это был отец Леона, Нея.
— Что? Отец Леона умер у меня на руках? — поразилась я. — А Леон? Где он?
Я растерянно оглядела их троицу. Взгляд остановился на Берсе, он подмигнул мне, и я тепло ему улыбнулась.