— Держи, — сочувственно протянул он мне ключ.
Я зашла в свою «спальню» и охнула, увидев свернутую перину. Я ж хотела ею заняться. Но сил уже не было. Да и на улице, только я зашла, зарядил ливень стеной. Словно напоследок, сезон дождей хотел показать, кто тут хозяин.
Я легла на спину на доски, взяв зайца в руки. Положила его рядом, около лица. Кажется, Фаргус говорил, что это «успокоительный» заяц. И даже может петь колыбельные.
— Споешь мне? — спросила я без особой надежды. — Мне сейчас очень-очень нужна твоя колыбельная.
Я не просил любви у неба.
В этом плену я еще не был.
Девушка эта — пленительный сон у алтаря.
Были глаза твои полны надежды,
Пальцы в смятении мяли одежду.
Тихою нежностью завороженная, девочка ты моя.
Я так хотел задержаться,
чтобы в плену этом остаться,
И никогда не возвращаться,
Туда, где нет тебя.
Когда все покинули, нечаянно тебя возмутившую,
Ночами бессонными темными, с звездою застывшею,
Я пел тебе колыбельную, девочка ты моя.
Случилось так — я пожалел о прошлом,
поступке своем оплошном,
И было мне очень тошно,
но, видно, я слишком пошлый,
Время, что были мы вместе, не променяю ни на что никогда.
И как бы мы не были вместе, нас разделило время и бремя,
Ночами я пел тебе колыбельную, девочка ты моя.*
Странная колыбельная, подумала я, засыпая. Хотя чего взять от Фаргуса. Каков даритель, такая и колыбельная. Интересно, Аннабель бы она понравилась?
Но подумать об этом не успела, глаза закрылись, и я провалилась в сон. В свой странный сон о другим мире. В этот раз он был ярким, словно я все это пережила не во сне, а наяву. Встала разбитой и не выспавшейся. Сон вытянул все эмоции, и на занятиях я была как вареный комок теста, который бедняки добавляли в бульон для сытости.
Еле отсидев занятия и чудом не заснув — спасибо Вирке, которая толкала меня в бок, когда голова склонялась к столу — я пошла на встречу с Ауругом.
Он меня уже нетерпеливо ждал. В руках бы букет полевых цветов, в которых доминировали мои любимые колокольчики — и где только достал в это время года. Хотя, с магией это неудивительно. Он протянул их мне.
— Спасибо, не стоило, — сказала я, принимая букет.
— Нея… — Ауруг впитывал меня взглядом как губка, словно так и не веря своим глазам. В чем и признался: — Никак не могу поверить, что это не сон, и ты тут…
— Да, самой трудно поверить, — сказала я.
— Как ты?.. Как ты вообще, я имею в виду? Здесь? С магией?
— Если честно, не очень. В поместье все было просто и понятно. Я была служанкой. У меня были обязанности, мне давали приказы, которые я исполняла, и за это меня кормили и у меня был кров. Сейчас мне это нужно добывать самой, искать работу, учиться, отбивать нападки адептов… Меня не слушается магия. Но я свободна! Слава богам, я свободна!
Ауруга перекосило:
— Тебе так плохо было служанкой в нашем поместье?
Я бросила на него выразительный взгляд. Он отвёл глаза.
— Как будто свобода является защитой от насилия, — сухо сказал он.
— Нет. Но принудить меня точно никто не может. Я не должна слушаться приказов всяких сумасбродов и сумасбродок.
— Это ошибочно, Нея, — вздохнул Ауруг. — Всегда найдётся тот, кого тебе придется слушаться. Если ты не император, конечно. Но и он должен прислушиваться к своим советникам.
— И много он прислушивается? — поинтересовалась я.
— Не стоит обсуждать такие вещи, — предупреждающим тоном сказал Ауруг.
— Да, ты прав. Какое дело бывшей служанке до императора, — согласилась я.
— Где ты живешь сейчас, Нея? — перевел он тему.
— Тебе лучше не знать, — вздохнула я.
— Что это значит? — нахмурился он. — Ты подумала о том, что я сказал тебе вчера? Ты должна пойти под мою защиту.
— Ничего я тебе больше не должна! — резко ответила я.
Под скулами у Ауруга заходили желваки.
— Нейка! Не придирайся к словам, — в его голосе послышались прежние нотки друга-Ауруга. — Я хочу, чтобы ты была под защитой. Для тебя это лучший вариант. Я никогда ничего от тебя не потребую, я дал тебе клятву.
— Ауруг! Я всю свою жизнь была служанкой и только перестала ею быть. И больше не хочу быть от кого-то зависимой. Хочу никому не принадлежать. Не хочу быть ничьей рабыней, не хочу иметь хозяина. Ты как никто должен меня понимать! — взмолилась я.
— Конечно, я понимаю! Поэтому и предлагаю свое покровительство. Никаких хозяинов, никаких рабынь. Все будет как ты хочешь, только каждый придурок в этой академии будет знать, что…
— Я принадлежу тебе, — закончила я.
— Я хотел сказать другое. Что обижать тебя нельзя, потому что будет иметь дело со мной, — растерянно сказал он. — Так вот что тебя заботит? Почему?
— Потому что не хочу. В кои-то веки я принадлежу себе, и мне это нравится.
— Может, ты хочешь в покровители кого-то другого? — спросил он и тут же смутился. — Я не предъявляю претензий, ты вправе сама выбрать. Просто хочу помочь. Скажи, к кому ты хочешь, и я постараюсь это устроить.
Я закатила глаза.
— Ауруг, я что, на непонятном языке говорю? Ты хоть слышишь меня?
— Слышу, я просто спросил. Мало ли, — поднял он примирительно руки. — Хорошо, вернемся к этому разговору позже…
Теперь я уже застонала.
— У меня к тебе только одна просьба, — решила я направить его энергию в нужное русло.
— Какая? — сразу оживился он.
— Твоя сестра. Она меня ненавидит. Алдая не предпринимает против меня ничего, пока был запрет на информацию, что я прибыла из поместья Литтерацев. Иначе бы ей пришлось объяснять, откуда она меня знает. Но теперь она мне не даст покоя.
— Хорошо. Конечно, я решу это проблему. Но почему ты думаешь, она тебя ненавидит? — растерялся Ауруг.
Потому что я эмпат? Или потому что она подошла ко мне на следующий день, как я появилась и заявила, что не даст мне спокойной жизни и сделает все, чтобы меня отсюда выкинули?
— Спроси у нее сам, — отвела я взгляд в сторону. — Ладно, мне пора на работу. Пошла я.
— Пошли, я тебя провожу. Куда ты направляешься?
— Ага! И будешь кричать каждому встречному-поперечному, смотрите мне! Она под моей защитой! — передразнила я его. — Нет, Ауруг, мы разойдемся здесь, и дальше я пойду одна!
— А если нам по пути? — лукаво улыбнулся он.
— Значит, ты идешь вперед, я за тобой. Тебе куда?
— Не знаю, еще не решил. А тебе куда?
Я раздраженно буравила его взглядом, и он, наконец, проникся.
— Ладно, иди, я останусь здесь. Кстати, Леон хочет поговорить с тобой, про смерть отца. он хотел пойти со мной, еле отвязался. Придёшь к нам сама? Или назначь время и место, мы подойдем куда скажешь.
— Сегодня я закрываюсь в семь. Пусть подойдет к этому времени, я расскажу все, что знаю.
— Хорошо, спасибо, — расцвел в улыбке Ауруг.
Словно я его на свидание пригласила. Или согласилась на его покровительство.
Я подозрительно сощурилась и пошла от него по аллее, медленно и оборачиваясь через каждые два шага. Ауруг стоял на месте и улыбался. Отойдя на приличное расстояние, и убедившись, что Ауруг сдержал слово и не преследует меня — он куда-то наконец ушел, я зашагала нормальным шагом, раздумывая над своим положением.
* переиначенная на свой лад песня В.Преснякова «Колыбельная»
Глава 64
— О, нет, — простонала я, когда увидела всю четверку в дверях кафетерия. Мой страшный сон.
Я уже закрылась и убиралась. Подошла к двери, приоткрыла щелку.
— Я буду разговаривать только с Леоном, — сказала твердо. — А кафетерий уже закрыт для посетителей.
— Это касается всей четверки, — Фаргус как кот просочился в узкую щель, отодвинул меня с порога и открыл дверь для приятелей. — Ты просто не представляешь, что такое четверка, дерзкая целительница. Так что не дуйся. Леон купит тебе леденец.
— Привет, Нея.