Вот от нечего делать он про "Мерс" и вспомнил, а тот, весь в пушечном сале "хранителем" вымазанный, все нас поджидал. Селяне в своей массе люди простые — ну пошутил же Миша когда ляпнул "пристрелю если что". Как приволокли ретро-авто в Ригу, тут то "вечному ж..(простите, механику)и пришлось "припомнить" про схрон с авиа-моторами и зап. частями, что ещё служа в ВВС ЛР делал в уцелевшем подземелье, ещё в Первую мировую разбитого баронского замка. Припомнил "вдруг" ещё не старый еврей, что и Главкому ВВС Первой республики такой же неприхотливый аппарат(вместе с массой зап. частей) был приобретен. Куда авто потом "уехал", нечего и гадать, а вот запчасти остались в маслённых бумажках лежать завёрнуты. За труды Мише отдал свой "Москвич", но он довёл довоенную машину до состояния "будто только с конвеера". Для разъездов себе "Жигуль"-копейку купил, а ретро для авто-пробегов берёг, да разок киношникам одолжил. Очень продать просили, но устоял — деньги тогда не требовались, а вот в Перестройку нужда прижала. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Сбыл уже не на "Мосфильм" и тем более не на Рижскую киностудию, да и Авто-музей ласточку мою не дождался. Для открытия бизнеса валюта нам конвертируемая требовалась, а у местных покупателей с конвертами нехватка вышла. Вот и решил прокатиться на завод-производитель, ему и продал. Причем по цене машины не Штирлица, а Гитлера — за 40 тысяч марок, которые уже в евры превращались.
Но тут ещё целый ряд семейных тайн вскрылся неожиданно! Всё чудесатей и чудесатей, как говаривала Алиса.
Неожиданно "всплыло наследство" давно уже почившей матушки, в доме которой, а вернее ещё её отца, наше семейство в Риге проживало. Я о Завещании был ни сном, ни духом. Оказывается шепнула мама умирая свою волю своей невестке(моей жене — Тане) о том где спрятаны СОКРОВИЩА! Взяв с неё клятву, что бы молчала и до крайней нужды не трогала. Вот как такая пора наступила, схрон в подполе мы разворошили. Но тут следует предистория довольно долгая.
Когда в ТОМ времени родители мои сгорели, а я после окончания гимназии в Ригу подался долю свою искать, бывший командир отца(а в последствии — после демобилизации и работодатель) — капитан Пограничной Стражи барон фон… вышел в отставку и вернулся в своё небольшое поместье. Дабы лично хозяйство вести, раз надёжный управляющий погиб. На его место, в по новой срубленную избу поселился уже не столь расторопный мужичек, единственным достоинством которого являлась смазливая и не слишком строгая жена. По этой причине и закрепился на должности, всё равно хозяйством сам владелец занялся, а конюх-кучер требовался так и так. Хотя и тут, весьма коней любивший барон, их самолично обиходить старался, и пропадал в конюшне всё свободное время(в основном выпадавшее тогда, когда кучер отправлен был куда либо). Но понять это было можно — баронесса болела долго, а перед Великой войной и скончалась тихо. Благо, что дочь единственная уже отправлена была в Смольный институт и полу-сиротство своё ощутила вскользь. Конюха барона забрали на фронт в стрелки, а его жена окончательно перебралась в хозяйскую кровать, на сеновале любиться нужда отпала. Но в госпожах проходили она не долго — кайзеровцы приблизились и из прифронтовой зоны всех выселили, выплатив компенсацию.
Барон на эти деньги сразу же купил на пустующих землях в предместье Риги участок под застройку да сад-огород. Даже успел, перевезти и поставить там раскатанный сруб своего конюха и полюбовницы, с которой и дальше в нем сожителствовать продолжил. На новом месте уже документы себе выправив как на ломового извозчика — ласт-фурмана, разумеется убрав из фамилии приставку "фон" и сменив имя Иоган на Ян. Лошадей он действительно любил, и новое занятие ему нравилось, а вынужденная мимикрия не тяготила — пограничная долгая служба приучила сменять личины. Больше требовалось увёртываться от слишком часто сменяющихся режимов, дабы при мобилизациях гужевого транспорта оставшуюся пару лошадок уберечь. В нескольких верстах от дома начинался большой лесной массив и там на полянках стрёмные времена, пока фронт туда-сюда прокатывался, пережидали. А когда германцы уходя, коней всё же реквизировали, то пришлось вспомнить отставнику, что пограничников бывших не бывает. "Сходив в рейд", привел пару кобыл ещё лучше. С их помощью чуть не в герои получилось выйти, когда в версте от дома вновь траншеи выкопали. Очередной авантюрист — капельмейстер Бермонт-Авалов, навербовал среди военнопленных "войско" и пытался с ним "неделимую"(для кайзера) возрождать. А в Даугаву как раз Антанты эскадра вошла, вот английские моряки переставили пушки что полегче на ж.д. платформы и показали "освободителям" кто отныне здесь хозяин. От этой "войнушки" ломовому извозчику увернуться не получилось — подвозил снаряды на передовую, за что вознаграждён оказался не только фунтами стерлингов, но и медалькой даже(с документами участника Освободительной войны). И никого больше ему опасаться не требовалось — устали все воевать. Хотя в бывшие свои владения вернуться не смог всё равно — новая власть баронскими землями рассчиталась с теми кто за неё повоевал хоть пару недель. Так и остался в Риге ломовым извозом бывший барон на хлеб промышлять, а вот полюбовница, не смотря на то что в тягости пребывала, к вернувшемуся с войны мужу уехала. Тому в Пагасте(управе) 8 гектаров пашни хорошей отмерили, да выделили в помещечьем доме пару комнат "под квартиру" — социализмы бывают разные, в том числе и "национал-".
Соскучившаяся по миру Рига кинулась отстраиваться по новой, так что и извоз оказался востребован. В расположенной неподалёку воинской части, начальником служил артиллерист к пушке которого фурман недавно снаряды подвозил. Вот он и предложил халтуру — из котельной шлак угольный вывозить. Правда оплата была небольшой, но это если возить мусор на свалку за много вёрст. У ломовика же, участок собственный под боком находился — там и сваливал, пока куча огромная не выросла. Собрав со старых окопов колючку, вместо арматуры решив её использовать и подрядил не за дорого артель с бетономешалкой примитивной из бочки. Цементно-шиферный завод так же уже задымил — успевай только подвози связующее. За лето отлили из шлакобетона постройку, совмещающую и конюшенку, и навес для телег да саней, и квартиру вполне приличную на пару комнат, на огромный чердак помещался запас сена на всю зиму. А через пару лет проложили вдоль улицы и водопровод, и канализацию, и электричество — место удачным оказалось и участок подскочил в цене.
Но нужды в продаже не имелось — конский навоз требовалось утилизировать и делать это лучше всего получалось в выкопанные в дюнном песке ямы, а как те наполнялись, садить туда яблоньку или грушу. Так, как бы сам собой закладывался плодовый сад. Да и картошка на унавоженном песке хорошо родила. На рынке получалось её сбыть фурману даже дороже чем сам овес закупал. Не выделяясь и кормясь своим трудом, очередную смену власти в 1940 году встретил старик спокойно. Коней у него не отобрали поскольку наёмных работников не имел, а ломовики и новой власти требовались. Только когда через год бежала она, то и пару гнедых реквизировала, но экс- погранец вновь "в рейд" сходил и своё вернул.