Как истинный джентльмен, Лиам после ужина довозит меня до Солнечного Уголка. Должна ли я пригласить его на чай? Что если он расценит это как побуждение к каким-то большим действиям? Готова ли я?
12
Прошлое
— Что это такое? — Лиам заглянул через плечо Кэтти и увидел набросок цветными мелками.
На Эдинбург снизошла хорошая погода и они выбрались за город на пикник. Кажется, он ненадолго задремал (проклятая накопительная усталость, пора завязывать с внеплановыми дежурствами), а, проснувшись, увидел свою Кэтрин что-то сосредоточенно рисующую в блокноте.
— Дом с розовым садом, — пояснила Кэтрин слегка смущённая. Ей всё ещё было непривычно открыто делиться своим творчеством. Она стеснялась оценки и боялась критики, хотя прекрасно понимала, что Лиам не обидит.
— Это я вижу… откуда он? Ты сама придумала?
— Там, где я выросла были наподобие. Но я любила фантазировать, как стану большой и у меня самой будет мой собственный сад, — смущаясь пояснила она. — Так что я приукрасила рисунок. В своём саду, я бы посадила не просто плетистые розы, а много роз. Разных и прекрасных. Всех цветов радуги. Сад бы благоухал, а я бы попивала в нём чай и сочиняла истории.
— Какая красивая мечта.
Кэтти пожала плечами и вздохнула. Конечно, она не стала пояснять, что к мечте прилагался любящий её супруг и двое-трое детишек. Радость, которая ей теперь недоступна.
Она была уверена, что заведи об этом разговор, Лиам бы, как и психолог, которого ей определили в больнице после травмы, сказал, что она зациклилась, что есть другие радости и способы наслаждаться жизнью и быть счастливой.
Поэтому Кэтти лишь отмахнулась полуправдой:
— Но теперь я живу в городе.
— Но это же не навсегда.
— Кто знает, — аккуратно ответила Кэтрин. Она старалась избегать темы будущего. Особенно совместного. И Лиам, кажется, уже это заметил. Но предпочёл не тревожить её и не поднимать вопрос до поры до времени. Ему почему-то казалось, что его — времени — у них достаточно.
Ночью её опять поднимает кошмар.
Она чувствует тяжесть металла и горький привкус во рту. Почему-то становится очень горячо.
Она видит несущуюся на неё машину.
И дорогу.
На которую её вытолкнул Чарльз прямо с тротуара.
Она не успела сориентироваться. Не успела убраться вовремя из-под колёс. И поплатилась.
Нет, сначала она поплатилась своим малодушием. Что не ушла от мужа-тирана сразу. Потом узнала, что будет малыш, и решила, что всё наладится. Наивная.
Но всё стало лишь хуже. А затем… чернота…
Пускай Чарльз потом будет вымаливать у неё прощение, пускай она очередной раз дрогнет.
Этот кошмар уже надолго стал её надёжным спутником.
Кэтрин посмотрела на мирно спящего рядом Лиама и нахмурилась. Несколько раз она уже будила его своими слезами и вскриками, он баюкал её, словно маленького ребёнка, и говорил, что всё образуется.
От его нежности, ласки и сочувствия ей становилось лишь хуже. Хотелось плакать ещё горше. Она чувствовала себя воровкой. Словно она обкрадывает будущее Лиама, которое могло бы быть у него. Дом, успешная практика, дети, семейные встречи с друзьями. Ничего из этого она не могла ему предложить.
Вместо — лишь ночные кошмары, призраки прошлого, втискивающиеся между ними, одинокое будущее. Пустая и никому не нужная женщина рядом.
Именно об этом ей твердил Чарльз в последнее перед её уходом время. И тут крыть было нечем.
Вот сейчас Лиам так устал, что даже не проснулся от её возни.
Она никак не решалась с ним съехаться, хотя он и предлагал. Всё отмахивалась. Потому что знала, что потом будет сложнее осуществить план, который уже начал зреть в её голове.
Кэтрин никогда не бежала от проблем, но сейчас это казалось ей единственным выходом. Уехать подальше и забыться в делах. В устройстве жизни на новом месте.
Совсем новом.
И чтобы шансов на возвращение — ноль.
Лиам, однако, регулярно ночевал у неё. И она всё тянула…