Мне стало так обидно, когда он сказал «Хочу». Грудь тут же сжалась от боли, от разочарования, от досады. Он уже другой, только я не изменилась с нашей последней встречи в детстве. Я такая же. Такая же любящая, с надеждой и мечтами в сердце.
Сегодня вышла пораньше, чтобы не столкнуться с Казимом. Доехала на метро одна без проблем, но с тяжелым сердцем и плохим настроением.. Привыкла к удобному авто, к родному аромату мужского одеколона, к его голосу. Может, я поступила глупо, как и говорит Вика?
— Эй, прием! — окликает меня подруга, помахав перед глазами ладонью.
— Что?
— Говорю, шанс ты свой упустила!
— Но он же сказал…
— Белла, ты такая глупая, — по-доброму улыбается подруга. — Если бы он действительно тебя хотел, то давно бы уже получил свое без всяких «Хочу». Он улыбнется, и ты сама прыгнешь к нему в койку.
— И все же…
— Ты видела его глаза? — выжидает моего ответа, я растерянно хлопаю глазами. — Он так смотрел на тебя, словно его жизнь испортили.
— Ты придумываешь.
— Нет. Просто ты не видела его со стороны.
Правда? Даже если бы я и увидела его, то что? Что это меняет? Он показал свое отношение ко мне, показал, что я для него просто игрушка. Дешевка. Девочка на ночь. Иначе позвонил бы, извинился, спросил, в конце концов, почему я езжу без него. Он хоть что-то сделал, предпринял какие-то действия? Нет. Нет того парнишки со двора, который ударил моего одноклассника за то, что тот меня задирал.
Розовые очки имеют свойство разбиваться, об этом говорят, предупреждают. Если знать где упадешь, соломку бы подстелила, а так… Не смотря на все произошедшее, на бурю внутри себя, не готова Казима отпустить, выгнать из своей жизни, из своих мечтах. .
— Ладно, я потом разберусь, — отмахиваюсь от подруги.
Вика не вмешивается в мои размышления и на том спасибо. В течение дня чувствую себя подавленно. Странно. Словно из груди вынули важный орган, отвечающий за чувства. Преподаватели обратили внимание на отсутствие активности на парах, спрашивали о самочувствии. Я лишь натянуто улыбалась и говорила, что все хорошо. Дежурная фраза. Для других у меня должно быть все потрясающе.
К вечеру настолько себя измотала, что меня совсем не раздражала толпа в метро час пик. Не злила очередь на кассе в магазине, купила себе немного еды на ужин и на завтрак. Нужно в выходные съездить в большой торговый центр и закупиться.
Я рассчитывала сейчас прийти домой, заварить чай с имбирем и спрятаться под одеялом, чтобы никто не беспокоил и не напоминал о Казиме. Но…
— Белла!
Вибрация знакомого голоса пробирается сквозь пальто, вызывает мурашки, проникает внутрь меня и дарит тепло. Боль, которая все это время ныла в груди, растворилась, стоило услышать родной голос. Казим.
Стоит возле моей двери, подперев ее согнутой ногой. Смотрит на меня. Внимательно так. Проникновенно. Чернота его глаз поглощает, заставляет замереть на месте. Мы стоим напротив друг друга. Чувство неловкости заставляет молчать и украдкой разглядывать
Неловко. Не могу найти в себе силы попросить отойти и больше не беспокоить меня. Не могу. Не выходит. Не хочу.
Казим подходит ближе. Сокращает расстояние между нами. Поднимает ладонь и ласково гладит мою холодную щеку. Я бы прикрыла глаза, прислушивалась бы к ударам сердца и к нашим дыханиям, но не могу. Боюсь, что вновь обманусь, что мои мечты так и останутся мечтами, а он всего лишь мгновение...со своим “хочу”.
— Надеюсь, ты тогда не сильно испугалась, — его голос обволакивает меня, а пальцы на моей щеке слегка подрагивают.
— Я никого не боюсь, — отвечаю слишком резко, даже грубо.
— Не сомневаюсь. Ты уехала сегодня без меня, — не обвиняет, не журит.
— Я опаздывала на пары.
— Не ври мне, — теперь в его голосе звучит сталь, а глаза жестко смотрят на меня, при этом рука все также продолжает нежно поглаживать мою щеку. — Прости, если обидел тебя, я не хотел… — смягчается.
— Все в порядке, я…
Он в опасной близости. Он так близко, что мне кажется я слышу стук его сердца. И его дыхание уже на моем лице, губы совсем близко-близко. Мамочки...
— Мне нужно готовиться к занятиям.
— Подожди.
Делаю шаг вправо, он за мной, шагаю влево, он снова тут как тут. Не дает прохода, разглядывает своими черными глазами. Виноватыми и… Не знаю какими. Никогда не видела его таким. Нет, не провинившимся, а открытым. Он будто хочет что-то мне сказать, но не может подобрать правильные слова, чтобы не напугать. Я напрягаюсь, если опять все сведется к “я тебя хочу”, ударю его по лицу. Нечего меня оскорблять такими предложениями.