Времени для разработки плана получше уже не осталось, потому что Роджерс практически подошел к щитку. «Сейчас или никогда», — подумал Питер и резко припустил в сторону, срываясь на бег.
— Питер?! — голос Стива казался максимально ошеломленным, но единственное, что слышал сейчас подросток — звук своего бешено колотящегося сердца. Подросток бежал так быстро, как только мог, упиваясь мыслью, что сейчас доберется до леса, где сможет спрятаться. В руке Питер сжимал ножницы, это было его единственной страховкой на случай, если его поймают. Он не знал, что будет с ними делать, но само их присутствие внушало некоторую уверенность и спокойствие.
В голове набатом било «бежать, бежать, бежать», поэтому именно это и делал Паркер, наплевав на все. Он понимал, что если остановится или замедлится хоть на секунду, то больше никогда не увидит свою тетю, друзей. Больше не сможет построить ничего из лего, прочитать с Мишель новый комикс, посмотреть с Недом новый эпизод Звездных Войн, обнять Мэй и поддержать ее. Он так никогда и не узнает, что произошло с его родителями на самом деле, не сможет закончить МИТ, найти хорошую работу и купить маленький загородный домик для тети. А ведь у него было столько планов. Питер не хотел умирать, не хотел сидеть взаперти в заложниках, он нуждался в свободе, как любой человек в воздухе. И об этом подросток никогда не забывал. Он жаждал не просто существовать, а жить и наслаждаться каждым моментом, каждой секундой и каждой улыбкой.
— Питер, ты потеряешься в лесу, не глупи, — голос Стива оказался очень близко, и Паркер вздрогнул от неожиданности, вновь ускоряясь. Легкие уже давно жгло, а воздуха катастрофически не хватало, но подросток не останавливался. Ему нужно было добежать до леса, а там он уже мог справиться и без скорости. Питер бы спрятался, петлял, ему только нужно добе…
Глухой удар по голове пришелся так неожиданно, что сразу сбил парня с ног. Конечно, он не чувствовал сильную боль, скорее было неприятно, что его застали врасплох, и теперь он лежал лицом вниз, отчаянно пряча под животом руку с ножницами. Переведя дух, Питер понял, что весь дрожит, а сам он плачет, хотя во время бега даже не догадывался, что его всего трясет в истерике. Опять. Тяжелая рука опустилась на его голову, ощупывая на наличие подтверждений, и рядом на корточки присел Роджерс, тяжело дыша. Мужчина мягко погладил его по голове, на которую только что обрушил удар, и потряс парня за плечо.
— Ну зачем ты так, Питер? — спокойно и очень огорченно спросил Стив, от чего сердце у подростка болезненно сжалось, а изо рта вырвались болезненные и виноватые всхлипы. — Ты же мог потеряться, парень. Уже ночь. А что, если бы я не приехал вовремя? Что, если бы ты навернулся там в темноте и сломал бы себе что-то, м? И никто бы даже не знал, что ты там. Один бы я в жизни не смог отыскать тебя в лесу, — от упрека, смешанного с заботой, сердце кололо со страшной силой, и Питер уже, не сдерживаясь, плакал навзрыд, ощущая контрастно мягкое поглаживание по голове. Он не понимал, почему вообще сейчас чувствовал себя таким виноватым, когда должен был послать Роджерса далеко и надолго. Но в груди сдавливало ужасающее чувство, ведь все так хорошо к нему относились, а он подвел их доверие и решил сбежать. — Давай домой, Пит? Я обещаю, что это останется между нами, и ты не будешь наказан. Никто не узнает, — Стив похлопал парня по плечу, не зная, как еще его успокоить, и начал приподнимать за плечи, намекая на то, что пора идти. Слово «наказание» больно врезалось в голову Паркера, мигом отрезвляя. Стив не был его другом, Стив только что ударил его по голове, именно Стив в школе отвел его к Старку, благодаря чему его взяли в заложники. Ему ни в коем случае нельзя было доверять. Это был не Баки, который спокойно разговаривал с ним, доверяя некоторую информацию, это был не Старк, который с доброй насмешкой наблюдал за ним, но никогда не кричал и не причинял вреда, не считая пакета на голове. Зато это был Роджерс, из-за которого он и оказался, по сути, в этой «тюрьме».
Как только Питер оказался на своих двоих не без помощи Стива, подросток ненавистно вскинул руку с ножницами, попадая прямо в бок мужчине, который зарычал от неожиданности и тут же схватился за рану. Паркер вообще мало что понимал в тот момент, в его голове стояли картинки, как во время прошлого наказания к нему приходила та ужасная тень, сковывала все движения липким страхом, таким же липким, как и кровь на его руках сейчас. Роджерс уже замахнулся, чтобы вырубить подростка, но Питер снова вздернул рукой, царапая мужчину ножницами. Зашипев, Стив отпрянул, все еще держась одной рукой за рану на боку, а Питер, сжав в руках ножницы, побежал в темноту, скрываясь за густыми ветками леса. Он слышал, как ему кричит что-то Стив позади, но не мог разобрать, будучи полностью поглощённым навязанной панической атакой, которая заставляя его бежать вперед и не останавливаться.
Подросток петлял среди деревьев, пытался по несколько раз топтаться и пробегать возле некоторых деревьев, как видел когда-то в фильме, а после вновь устремлялся в полную темноту, где за густыми кронами не видно было даже собственной руки. Парень уже не раз врезался в стволы деревьев, царапая то руки, то лицо, но ни боль, ни отметины его сейчас вообще не волновали. Самым важным было отбежать как можно дальше, чтобы Стив никогда не смог его найти. В его идеальном плане он должен был наткнуться на проезжую часть, добраться до ближайшего города и заявить в участок о том, что его похитили. Но ни шума машин, ни света, ни тем более дороги и в помине не было на его пути. Зато была полнейшая темнота и кочки под ногами, о которые он ободрал уже все ноги. Стоит ли напоминать, что он был босым и лишь в одной футболке с нижним бельем. Ни о каких штанах и речи не было, поэтому ноги начинали кровить и ныть.
Ему казалось, что он бежал уже много часов, но почему-то топтался на одном и том же месте, а разъяренный Стив в любой момент выскользнет из очередного куста. Выступ оказался таким неуместным и неожиданным, что Питер даже не сразу осознал, что летит. Он падал лицом вперед, заранее понимая, каким неприятным будет приземление. Наконец, его макушка соприкоснулась с землей, а тело по инерции закрутилось, продолжая утягивать за собой. Питер скатывался по склону, сшибая собой все острые камни и выступающие коряги, но тем не менее мужественно сжимал зубы, пытаясь сдержать все болезненные хрипы в себе. По ощущениям он летел уже вечность, и было чувство, что не остановится никогда. Подросток, пытаясь сгруппироваться, чтобы получить наименьшее количество травм на исходе, забыл о наличии ножниц в руках, которые от очередного поворота с силой вонзились прямо в лодыжку парня, заставляя того рвано вскрикнуть и отпустить от болевого шока их. Питер еще раз перекрутился и вновь пролетел некоторое время над землей, падая прямо на ножницы и ногу, благодаря чему они сильнее вошли в кожу, смещаясь и заставляя подростка заорать от боли, заглушая свой крик лишь землей под лицом и пожухлыми листьями.
Единственное, что заставило подростка улыбнуться было то, что он, наконец, остановился. Он лежал в абсолютно неестественном положении на животе, его ободранные руки покоились рядом с головой, а вот правая нога была вывернута под неправильным углом, в довершении всего были ножницы, вошедшие в его лодыжку практически на половину. Питер хрипло всхлипнул, ощущая, что изо рта тоже текла струйка крови, окрашивая траву в багряный цвет. Боль в ноге была настолько уничтожающей, что хотелось вообще не существовать. Повсюду была тьма, а холод пробирал на сквозь, но самое страшное было отсутствие каких-либо других звуков, кроме шелеста ветра и его свистящего дыхания. Веки словно наливались свинцом, а тело стало вмиг невесомым, как и сознание, которое все дальше улетало от Питера.