— Послушай, ты должен дать нам хоть какую-то зацепку. Иначе могут пострадать люди, — мужчина попытался состроить жалобное лицо, надеясь, что это как-то повлияет на Питера и разговорит. Но тот оказался неприступным.
— Они никому не навредили, или вы что-то скрыли?
— Нет, но…
— Я повторяю еще раз, мистер Стрэндж. Я не знаю, где меня держали, когда меня доставляли туда и вывозили оттуда я был без сознания. Меня никто не бил, все травмы я получил либо в результате несчастного случая, либо при попытке сбежать. Я не знаю, чего они хотели, со мной там никто особо не разговаривал, как вы понимаете. Теперь я могу пойти и провести время с Мэй и моими друзьями, которых я не видел так долго? — Питер казался раздраженным и уставшим. Еще бы. Провести столько времени в участке и постоянно врать, просто потому что в душе что-то не позволяло ему раскрыть их всех. Он долго думал, как будет докладывать полиции обо всем, что узнал, но потом, когда он вспоминал теплую улыбку Барнса и смех Старка, что-то внутри переменилось. Наверное, решающим фактором его молчания стало то, что его отпустили, а никто в школе не пострадал от их рук. По сути, похитители просто устроили ему затяжные каникулы. Конечно, может и не стоило выбирать экстрим спорт, чтобы оказаться со сломанной ногой, но кто бы не попробовал сбежать в его положении?
— Питер, если ты сейчас врешь нам, то ты предаешь свое государство, потому что твоих похитителей обвиняют в экстремизме, и нам ничего не стоит приписать тебя в деле не как жертву, а как соучастника, ты ведь это понимаешь? — прошипел Стрэндж и резко приблизился к лицу Паркера, останавливаясь буквально в паре сантиметров.
— Прощу прощения? — тут же вторглась Мэй и вытянула руку в сторону мальчика, чтобы оттолкнуть от него капитана. — Вы сейчас нам заявляете, что Питера обвинят специально?
— Вы же прекрасно понимаете, как все это происходит. Если некого посадить, то людей просто подставляют, чтобы наказать хоть кого-то и умерить беспокойства в народе, — мужчина невесело усмехнулся и вновь сел прямо, натягивая на себя маску безразличия.
— Вы вообще не имеете допрашивать моего племянника без свидетеля, если уж обвиняете в чем-то, и об этом я точно сообщу во все вышестоящие инстанции, — Мэй была явно настроена серьезно, потому что по ее позе можно было сказать, что она сейчас накинется на капитана.
— Миссис Паркер, точнее мисс, да, — фальшиво улыбнулся Стивен и наклонился на этот раз уже к ней. — Я и есть вышестоящая инстанция, и я не начальник этого отдела, и уж тем более я никаким образом не отношусь к полиции, потому что полиция не ведет таких дел. Я работаю на правительственную организацию, а это значит лишь то, что я очень советую вашему племяннику выложить все, что он знает, потому что никто никогда не сможет доказать, что вновь пропавший мальчик не попал обратно в руки террористов, а находится у нас, потому что государство и вам сможет закрыть рот, уж поверьте мне.
— Как вы можете? — с презрением спросил Питер, качая головой. — Я днями и ночами думал лишь о том, как бы выбраться и вернуться домой. Но сейчас мне кажется, что террористы обращались со мной лучше, чем мое государство, потому что они хотя бы не угрожали моей тете.
— Паркер, а мы днями и ночами работаем, чтобы найти этих ублюдков до того, как они подорвут район, где живет твоя любимая тетя или твой лучший друг. И ты наша единственная зацепка, потому что ты контактировал с ними напрямую, но на тебе нет ничего. Никаких генетических данных похитителей, несмотря на кучу синяков и шрамов, да тебе там даже ногу сломали. Я просто не понимаю, что может быть такого важного в них, что ты не раскрываешь нам все.
— Но мне нечего вам раскрывать, я клянусь. Я не видел их без масок, но на опознании я возможно смогу узнать по голосу и по телосложению, хотя чаще всего они появлялись, предварительно выключая в моей комнате свет. В школе они были тоже в масках, а когда меня везли к ним, то я был в отключке, ведь я задохнулся в этом чертовом пакете, — выплюнул Паркер и встал из-за стола, намереваясь уйти.
Стивен поспешно встал следом и перегородил ему путь к выходу, выставив руку вперед.
— Питер, ну что угодно, пожалуйста. Я же знаю, что ты не такой, как твои родители. Ты хороший парень, у тебя великолепные отметки в школе, тебя ждет шикарное будущее. Не губи ты его.
Паркер медленно поднял голову, сжимая руки в кулаки. Упоминание его родителей живо отключило инстинкт самосохранения, заставляя злиться. Он не имел права говорить о Мэри и Бене, и уж тем более этот мужчина не смел говорить о них в таком ключе.
— А что не так с моими родителями, мистер Стрэндж? — обманчиво спокойно спросил Питер.
— Они… они… — мужчина сбился, на ходу придумывая, что бы сказать, чтобы не выдать ненужную информацию.
— Мои родители были преданы государству до последних секунд их жизни, и, опережая ваш вопрос, узнал я это благодаря старым вещам родителей и письму от них, ведь они прекрасно знали, чем закончится для них эта опасная работа, — Питер мог поставить себе твердую пятерку за ложь, это было просто гениально и очень уж правдоподобно. Он старался не смотреть на реакцию Мэй, зато вот вдоволь наслаждался выражением лица Стрэнджа. Тот явно был сбит с толку.
— Тогда я тем более не понимаю, почему ты отказываешься сотрудничать. Я же не первый день работаю, я вижу, что что-то все-таки есть. Питер, пожалуйста, — Стрэндж уже сдался, он снял с себя всю эту напускную строгость и просто попросил, надеясь, что хотя бы это поможет растормошить его.
— Я знаю, что вся эта заварушка из-за генерала Росса. Я слышал, что он вроде как чем-то опасен, но больше я не знаю ничего. Может вам стоить покопать на него и узнать что-то? Но больше при мне никто ни о чем не говорил, — мальчик вздохнул и пожал плечами, лихорадочно думая, как бы замять то, что он сейчас произнес. Стрэндж вполне мог быть одним из людей Росса, которого специально подослали, чтобы понять, что знает Паркер. — Я не хотел этого говорить, потому что это единственное, что я слышал. Может они специально обсуждали это, чтобы я выдал вам эту информацию? Потому что я уверен в нашем генерале. Теперь я могу идти?
— Спасибо, Питер, — вполне искренне выдохнул мужчина и провел по своим волосам одной рукой, вторую укладывая себе на пояс. — По нашим нормам мы обязаны предоставить тебе, как жертве похищения, психолога, ты можешь выбрать его из предложенных на стойке в зале при входе, а дальше вам помогут, — Стрэндж сделал шаг в сторону, открывая им проход. — И Питер, спасибо, это информация действительно может нам помочь, но, если это неправда, и ты захочешь нам рассказать все же что-нибудь еще, — мужчина протянул ему маленький прямоугольный картон, — просто отправь на этот номер четыре цифры. День и месяц твоего возвращения домой. До свидания.
— Прощайте, мистер Стрэндж, — кинула через плечо Мэй и аккуратно подтолкнула Питера к выходу из комнаты, чтобы поскорее убраться от этих людей.
— Ты же понимаешь, что мне не нужен психолог? — прошептал ей мальчик, когда они уже приближались к главному холлу.
— Тебе не обязательно с ним разговаривать, Пит. Он нужен для галочки, к тому же я не думаю, что рассказывать личные вещи кому-то из людей, которых предоставит тебе правительство, действительно стоит. Этот мужчина просто хам, — невесело улыбнулась Мэй и покачала головой, приобнимая Питера за плечи.
— Ну… стоит отдать ему должное, это его работа, — хмыкнул пацан и кивнул офицеру за стойкой, ожидая журнал с психологами.
— Все равно он отвратителен.
Питер только негромко засмеялся и взял журнал из рук офицера, тут же открывая его и быстро пролистывая. Остановившись на какой-то женщине в возрасте с двумя докторскими степенями, он написал в бланк ее имя, расписался и сдал все обратно за стойку.
— Зато это последний поход сюда, Мэй.
***
Последние две недели Питер только и делал, что посещал больницы, видел кучу людей со значками, которым рассказывал одно и тоже, и ждал. Чего ждал? Он и сам не понимал. Просто чувствовал, что что-то должно произойти, но даже отдаленно не имел представления, откуда это чувство возникло. Мальчик так устал от следовавших после разборками с правительством длинных сеансов с психологом. Конечно, миссис Брауни была довольно милой и никогда на него не давила, но она буквально уперлась в то, что они должны поработать над его проблемами с паническими атаками. Странно было то, что женщина словно и не собиралась с ним обсуждать его заточение. Она больше говорила о его ПТСР, вызванный травмой головы после аварии в детстве. Но, если честно, Питер был даже благодарен, что ему не приходилось снова и снова рассказывать, что у него нет Стокгольмского синдрома или еще чего-то подобного. Так что на каждом новом сеансе они делали различные упражнения, много говорили о его прошлом и даже пару раз занимались йогой в Центральном парке. Идея заниматься не только в кабине пришла в голову к психологу на следующий же день после их первого сеанса, но Питеру это было по нраву, хотя бы не приходилось постоянно находиться в одних и тех же четырех стенах.