– Какой я теперь тебе «Вячеслав Станиславович»? Больше нет! Я уже… не твой учитель, Юлек. Но я все еще твой крестный. Так что можешь называть просто дядя Слава, как дома.
Совсем непривычно его так называть!
– Вы уходите навсегда?
– Из этой школы, боюсь, что да. Придется тебе закончить одиннадцатый класс без меня. Справишься?
– Обещаю.
– Вот и умница!
Он смотрел на меня с восхищением. А я стояла и тупо думала: в какой глаз смотреть?
– Это ведь неправда? Ну… то, в чем вас обвинили?
– И ты веришь этой наглой лжи? Юлек! Вот от кого-кого, а от тебя я такого совсем не ожидал!
С этими словами он отложил свои вещи и недовольно смотрел на меня, упершись кулаками в пояс.
На самом деле обвинение в домогательстве на Вячеслава Станиславовича написали несколько родителей из разных классов. Мне же известно только, что в этом приняла участие мама нашей Тани. О, да, видимо прикосновения Токарева не оставили ее равнодушной. А маму – тем более.
Словом, несколько жалоб за короткий промежуток времени. Донос до директора. И Токарев уже подписывает бумаги об увольнении.
Они не молчали, а действовали, поэтому добились результата – хотя бы такого.
– Юлек, я – твой крестный! Я был твоим учителем. Неужели, ты думаешь, что я похож на такое… мерзкое, подлое, гадкое… омерзительнейшее в мире существо?! Мне даже страшно произносить слово, как называют таких, каким меня считают теперь! Не слушай никого, Юлек! Прошу тебя! Не слушай этих людей, которым вечно всякая дурь в голову лезет. Мне совершенно не интересно и не важно, что они там себе надумали и зачем им понадобилось избавляться от меня. Живешь себе живешь и даже не подозреваешь о существовании врагов, пока они тебе нож в спину не вставят. Чудовищно! Понимаешь? Это чудовищно! Нет ничего более гнилого, чем обвинить честного человека в таких нечестивых вещах! Юлек, я был с тобой все детство. Ты меня знаешь. Неужели, ты думаешь, что я на такое способен? А? Скажи мне. Просто скажи.
Ответила с короткой паузой:
– Нет. Не способны.
– Вот! А они… они!.. Ох… черт с ними! Найду другое место. Не беда. Где только наша ни пропадала, правда, Юлек? Справлюсь как-нибудь. Выкарабкаемся. Но это… это!.. Подумать только! А я еще считал, что все люди добрые. Понимаешь? Я верю в добро людей. Искренне в это верю. Видишь, как ошибся?..
Он снова принялся собирать вещи со стола.
– Можешь, кто-то мог что-то не так понять?
Он тупо взглянул на меня.
– Ты это о чем?
– Я ничего не хочу плохого сказать. Просто… вы же сами знаете, что вы человек такой…
– Какой? Не пугай меня, Юлек. Только ты не пугай меня, прошу.
– Ну… очень тактильный что ли…
– Тактильный? Ты это о чем?
– Вы можете так невзначай приобнять ученика и…
– Это преступление?
И тут я потеряла способность мыслить здраво и говорить вообще.
– Вот ты мне скажи. Это преступление что ли?
– Нет, просто…
– Хочешь сказать, что у людей именно такие мысли обо мне, когда я их обнимаю?
– Ну…
– Ты серьезно это сейчас? Серьезно?
Я не могла ничего сказать в ответ. Меня спас директор, который появился в тот момент на пороге кабинета.
– Вячеслав Станиславович! Простите. Здравствуйте, Юля. Можно вас на пару минут?
Токарев кивнул в ответ и сказал мне:
– Подожди меня здесь. Я скоро. Да, Юрий Константинович, иду-иду.
Я даже не обернулась и не поздоровалась с директором – настолько сильно меня парализовали слова Токарева и та интонация, с которой он их произнес. Неужели, он искренне не видит ни в чем своей вины?
Он считает все это… нормальным?
Токарев вышел из кабинета, и директор куда-то его увел. Я проверила коридор – они ушли. Рассчитывая, что он вернется не сразу, я отважилась на отчаянный шаг.
Я не могу понять, что именно со мной случилось, но в тот момент ко мне в голову пришла мысль, от которой я просто не могла отказаться.
Я прикрыла дверь кабинета, прошла к учительскому столу и села на его стул. Странная мания нахлынула на меня. У меня появилась маниакальная цель.
Телефон.
Я хотела проверить его телефон.
Зачем? Не знаю.
Что я хочу там найти? Точно не скажу.
Что-то… что-то, что даст мне ответы.
Я хотела узнать, кем является мой крестный отец на самом деле. А в наше время содержимое телефона может многое рассказать о человеке. Я знала, что Токарев очень любит все фотографировать. Этому его научил отец. Мой папа – фотограф и лучший друг Токарева. Вот он и привил ему любовь к фотографии.
Я просто должна была узнать, что есть у него в телефоне. Обязана! Ради себя самой.
Порылась в портфеле – не нашла. Надеюсь, он не забрал его с собой. Стала рыться в ящиках стола. Сначала не находила ничего подозрительного. Да, я искала не только телефон, а что-то еще, что могло выдать его натуру. Конечно, вряд ли это что-то могло лежать на видном месте. Но… как оказалось, могло.