Последний вдох. Затем я вытолкнул из себя весь воздух, который только оставался:
— Он один из вас!
Никакой реакции. Арнольд, которого Дениза выпустила из капитанской рубки, тявкал, бегая за опустившимся на палубу бакланом.
— Не мелите чушь, Салауи, — отозвалась Кармен. — У вас четверть часа, чтобы во всем признаться.
«Вода дошла мне до груди», — насмешливо пел Грэм.
«Все предусмотрено, все готово», — отвечал ему Пироз.
Сволочи!
Какой план мог надеяться осуществить Пироз на этом крошечном островке? Почему здесь, на Сен-Маркуф? Потому что Миртий Камю незадолго до гибели останавливалась здесь на день во время экскурсии на паруснике? Что общего между планом Пироза и сомнениями Алины, лучшей подруги Миртий? Миртий, надевшей в свой выходной соблазнительное платье, Миртий, назначившей свидание со своим насильником, Миртий, поверявшей свои секреты небесно-голубому блокноту «Молескин», который никто больше не видел.
Миртий и под стихотворением подпись, смутившая Алину: «М2О».
Получается, она тоже знала, что я не убийца.
Алина, иначе говоря Мона, получившая задание соблазнить меня, была, по утверждению Пироза, моей единственной союзницей.
Алина, неизвестная незнакомка. Мона, предательница.
С сожалением оторвав взор от Осеан, я переместил его на ту, которую так и не смог назвать иначе, чем Мона; подавленная, она сейчас пряталась под зонтом Мескилека.
Я умоляюще смотрел на нее.
«Скажи им все, Мона. Скажи им все. Быстрее!»
Она услышала меня, хотя я даже рта не открыл, поняла меня без слов. Она медленно поднялась и решительным жестом отстранила зонт Мескилека.
— Довольно, — произнесла она тихим голосом; я с трудом ее услышал.
Она обратилась к Кармен:
— Вы же видите, он ничего не скажет. Виновен он или нет, не нам решать. Вытащим его из воды и передадим в руки полиции.
— Они отпустят его, — отрезала Кармен. — Без признания они его отпустят.
Мона не уступала:
— Мы решили предоставить решение жюри. Значит, ему и решать. Примем решение вместе, как делали всегда.
Вода уже затопила мне плечи.
Да скорее же, уроды…
— О’кей, — уступила Кармен, — пусть те, кто готов вынуть этот кусок дерьма из воды, поднимут руки.
У себя в рубке Жильбер и Дениза не слышали вопроса, или сделали вид, что не слышат. Осеан закурила еще одну сигарету.
Мона долгим вопросительным взглядом окинула каждого члена «Красной нити», потом подняла руку.
— Господи, — воскликнула она, — мы же можем ошибаться! Мы все знаем, что можем совершить ошибку. Нельзя оставить умирать этого типа только потому, что у нас нет никого другого, чтобы отомстить…
Она повернулась к Мескилеку. Взгляд длился целую вечность.
Еще три сантиметра воды — и ледяной клинок сдавил мое адамово яблоко.
Мескилек руку не поднял.
— Мы пришли к согласию, — отрезала Кармен. — Один голос за спасение Салауи, пять голосов против. Мне жаль, Алина…
Это конец, я приговорен.
«И волны уже были ему по шею», — усмехался Грэм.
Каждая вторая волна била мне прямо в рот. Я глотал две волны из трех. Кашлял. Задыхался.
«Все предусмотрено, — сказал Пироз. — Все готово».
Кретин!
Тест ДНК оправдывал меня, жирный жандарм верил в мою невиновность, но членам общества «Красная нить» на это наплевать. Им надо кого-нибудь казнить, потому что один из них убит.
Жизнь за жизнь.
Полный жизненный цикл.
Моя шея исчезла в пене.
Внезапно в полубреду я услышал, как на борту «Параме» залаял Арнольд. Громче, дольше, чем он обычно, тявкал, гоняясь за чайками.
Все обернулись. Я широко раскрыл глаза. Течение, несущее воды к острову Ларж, прибило к корме «Параме» тело, и сейчас оно раскачивалось на волнах рядом с яхтой.
Пироз.
Он не свалился случайно за борт, перебрав стаканчик кальвадоса, и не отправился на поиски помощи. Он покачивался на спине, словно алый плот со странной мачтой посредине.
Рукояткой кинжала.
Убитый.
«Все предусмотрено, все готово», — утверждал он.
Чертова задница!
Вчера вечером у меня в каюте мы слишком громко разговаривали. Пироз поступил неосмотрительно. Настоящий убийца услышал нас и заставил его замолчать.
Но кто?
Впрочем, теперь это не имеет значения. Значение имеет только уверенность.
Пока никто не в курсе.
Единственный человек, у которого имелись доказательства моей невиновности, умолк навеки. Я безоговорочно приговорен к смерти.